Скар снова села на свое место, и наши взгляды встретились через стол.
Интуиция подсказала мне, что пришло время собрать наши контейнеры, взять одеяло и поесть в стиле пикника на полу моей спальни. Так мы обычно делали в детстве. Я запирала дверь и включала радио, чтобы заглушить ссоры родителей. Она была достаточно маленькой, чтобы это сработало — с глаз долой, но мы с Хантером слишком хорошо знали, что происходит за дверью спальни.
— Подай мне жареной картошки, — ворчит Майк, протягивая руку к еде Скар без спроса.
— Тронь что-нибудь на этой тарелке, и ты не доживешь до того, как попробуешь его.
Мое предупреждение заслужило сурового взгляда отца.
Из него вырвался надменный смех, и он сложил обе руки поверх своей футболки CPPD — отсылка к тому времени, когда он еще служил в полиции. Типа, когда он еще был уважаемым жителем этого города.
— Ты считаешь себя крутой штучкой, не так ли? — спросил он. — Ходишь тут здесь и ведешь себя так, будто ты лучше других, хотя правда в том, что...
— Пожалуйста, — умоляю я. — Пожалуйста, скажи мне, что ты думаешь, что знаешь обо мне. Учитывая, что ты никогда в жизни не интересовался ни одним из своих детей, Майк.
Его стеклянный взгляд снова устремился на меня, и я чувствовала вызов в его глазах.
Еще один беззлобный смешок вылетел из его рта, и я напряглась, готовая к любому оскорблению, которое он готов обрушить на меня в этот раз.
— Ты такая же, как твоя мать. Ты знаешь это?
Это его любимое оскорбление, и то, как эти слова вылетают из его рта, можно не сомневаться, что он считает это самым обидным, что он может сказать мне. Это говорит о том, что он чувствует по отношению к ней. Во всяком случае сейчас. Если бы она вернулась домой сегодня, он бы принял ее с распростертыми объятиями. Без вопросов.
— Ну, может быть, это потому, что у нас с мамой есть одна общая черта, — ответила я, глядя ему прямо в глаза. — Мы обе ненавидим твою жалкую задницу.
Мышцы на его челюсти напряглись, когда мои слова резали глубже, чем я думала. И чтобы довести меня до предела, он проводит рукой по столу, опрокидывая и мой, и ужин Скар на пол кухни.
— Вот так! — щебечет он с большой, довольной ухмылкой. — Теперь вы две сучки можете жрать с пола, как собаки, которыми вы и являетесь.
Моя кровь закипела. У меня уже была своя доля издевательств. Разница только в том, что в школе я ничего не могла сделать с Уэстом Голденом. Но здесь, на южной стороне, под этой крышей, я могу делать все, что захочу.
— Блу, нет! — голос Скар прозвучал так слабо в моих ушах, когда я вскочила со своего места. Майк пытался удрать, когда понял, что я иду за ним, но я слишком быстрая, а он слишком пьян.
— Отпусти ее! — кричала Скар, когда Майк протягивает руку за голову и хватает меня за шею. Я вцепилась за него, словно клей, пока он дико крутился, пытаясь сбросить меня с себя. Но я не отпустила его. Особенно теперь, когда я крепко обхватила его горло своим предплечьем.
Я не знаю, каков у меня план. Может, задушить его? Вытянуть из него извинения за то, что из-за него моя сестра ляжет спать без еды? Я не уверена, но я точно знаю, что хочу, чтобы он страдал так же, как страдаем мы каждый день нашей жизни, просто потому что мы были прокляты родиться его детьми.
— Я убью тебя, — задыхается он со слюной, булькающей у него во рту. Он царапает мою руку, но даже с глубокими царапинами, которые он оставляет, я не собираюсь сдаваться.
— Извинись перед ней, — прорычала я. — И отдай мне свой бумажник, чтобы я могла купить ей что-нибудь еще поесть и стать тем родителем, которым ты никогда не был.
Мое требование только еще больше разозлило его. Взбешенный и задыхающийся, он отступил назад со всей силы, сильно ударяя меня о стену.
— Прекрати! — прокричала Скар. Она в истерике, и я могу только молиться, чтобы мисс Левинсон не услышала ее.
— Какого черта ты на меня кричишь? — с силой вырвалось изо рта Майка. — Сумасшедшая сука напала на меня!
Впервые я была с ним полностью согласна. Я сумасшедшая сука, и это он тот, кто сделал меня такой.
Я крепче сжала его, и мое действие вызвало еще более сильную реакцию с его стороны. Такую реакция, от которой у меня не просто перехватило дыхание, но и пронзила мое плечо острой болью. С каждой унцией силы, которую я не подавила из него, Майк бросился назад к стене, тараня меня прямо в острый угол.
Как бы сильно я ни хотела покончить с ним, я уступила.
Моя рука ослабела на его шее, и с громким стуком я оказалась на
на земле. Он пошатнулся, хватаясь за горло, словно на грани смерти и наконец неуклюже опустился на стул.
— Ты сошла с ума! — кричит он хриплым голосом. Осознание того, что мне удалось причинить ему боль, было небольшим утешением для боли, которую я чувствовала, распространяющейся по спине и плечу. Если настолько больно сейчас, то я могу только представить каково это будет к утру.
— Ты в порядке? — слезы текли по лицу Скар, когда она задала мне этот вопрос, что вызвало чувство вины в моем животе.
Ей нужны заверения, поэтому я кивнула, хотя последнее, что я хотела делать в данный момент — это двигаться.
Розовый хвостик метнулся в воздухе, когда она бросила острый взгляд в сторону Майка.
— Что с тобой стало? — кричит она, призывая слезы идти быстрее. Я подняла руку, чтобы смахнуть их, но это не имело значения, потому что они падали на пол.
Майк бросил взгляд на нас двоих, сжимая челюсть в гневе, и затем встал. Он окинул взглядом кухню, откидывая свое сиденье в качестве последнего жалкого проявления доминирования.
— Возьмите себя в руки и уберите этот беспорядок.
Он оставил нас с этими словами, и я чувствовала гнев, о котором даже не подозревала, побуждающий меня начать новую атаку на него. Боль и все. Единственное, что останавливает меня от того, чтобы снова наброситься на него, это Скар. Она рыдала, и я должна все исправить.
Майк умеет разрушать мои попытки создать иллюзию, что у нас здесь нормальная жизнь. Сегодняшний вечер — яркий тому пример.
Когда Скар достала из кармана телефон, я сначала смутилась, но увидела, что первые две цифры, которые она набирает, — девять и один.
— Скар, нет!
Эта мольба вылетела из моих уст гораздо резче, чем я хотела, но это было на сто процентов необходимо.
— Он не может просто делать такие вещи, — вырвалось у нее из какого-то изломанного места внутри нее. Это место спрятано так глубоко, что я боюсь, что оно слишком глубоко для меня, чтобы исправить это.
В ее словах не было ничего неправильного, но были вещи, которые она не понимает. Так спокойно, насколько смогла, я положила руку на ее телефон и опустила его.
— Скар, если ты привлечешь полицию, они не просто арестуют Майка, но пойдут дальше, — объяснила я. — Они заберут его, потом заберут тебя, и… этого не может случиться.
Как бы мне ни хотелось думать, что я ей нужна, я прекрасно понимаю, что это работает в обе стороны. Мне нужна моя сестра. Она поддерживает мой рассудок, дает мне что-то, за что можно бороться.