— Никаких «но», — решительно заявил Том. — Укладывайся!
Следующая неделя пронеслась с головокружительной быстротой. Динни расфрантился, как только мог: купил новый костюм, рубашки, носки, ботинки, пижаму, полдюжины галстуков и фетровую шляпу. Он так суетился и волновался, что Эйли и Том от души забавлялись и поддразнивали его, глядя на эти сборы.
Динни побывал у Мари и попросил ее купить Салли несколько платьев, которые могли ей понадобиться для столь торжественного визита.
— Было время, когда я все свои деньги тратил на выпивку, — объяснил он, как бы оправдываясь. — Если теперь этого не бывает, так только благодаря миссис Салли, вот пускай она и пожинает плоды своих трудов.
Том хотел купить матери железнодорожный билет, но Динни очень огорчился, услыхав об этом.
— Ты уж не порти мне удовольствие, а, Томми? — сказал он. — Я все устрою как полагается — поедем первым классом. До вокзала и вообще, когда захочется, будем брать машину. Твоя мать столько лет мечтала о такой поездке, о том, чтобы повидаться с родными. Она это заслужила. А я никогда и не думал, что мне так посчастливится — поехать с ней и поглядеть, как Дэн хозяйничает на ферме.
И они уехали. Они сами были похожи на новобрачных, отправляющихся в свадебное путешествие. Том и Эйли проводили их на вокзал и пытались заставить дочку помахать на прощанье пухлой ручонкой.
— Шикарно провели время, — сказал Динни, когда они вернулись через две недели. — Это были лучшие дни в моей жизни.
Он долгое время только и говорил, что о свадьбе Дэна, о мисс Фэн, мисс Филлис и Чарли, о лошадях и коровах, с которыми возится Дэн… И Салли тоже снова и снова рассказывала обо всем, что произошло за то недолгое время, которое она провела в отчем доме.
Выехав, когда свечерело, из Калгурли, они на другое утро прибыли в Перт, на следующий день сели в первый поезд, идущий на Юго-Запад, и к вечеру были в Ворринапе. Там их ждал Дэн с коляской, запряженной парой резвых молодых лошадок. Салли была уверена, что Дэну не терпелось показать, как он хорошо правит.
— И тут ваша мамаша вдруг стала нюхать воздух, как собака, напавшая на след, — посмеиваясь, сказал Динни.
— Знал бы ты. Том, как славно пахнет на юге в зарослях после дождя! — сказала Салли. — Папоротником пахнет, диким тмином… Каждый поворот дороги вызывает в памяти столько воспоминаний! Река вдали, а потом старый дом, приютившийся на склоне лесистого холма, и из труб вьется дымок — совсем как тогда, когда я видела все это в последний раз! Мне прямо не верилось, что все так мало изменилось, хотя, конечно, появились новые дороги и мосты, и куда больше стало ферм кругом.
— Замечательное место, уж это верно, — объявил Динни.
— Дэн отлично выглядит — румяный, загорелый, — рассказывала Салли. — Растолстел чуть не вдвое. Но, в сущности, он все такой же, наш милый, самоуверенный мальчишка! И все так же хитрит, чтобы добиться своего, и почти всегда добивается. Фэн и Фил считают, что он просто чудо. Он может из них веревки вить. А вот Чарли не даст ему чересчур собой командовать. И Дэн это понимает. Она славная девушка, хотя и не особенно красивая и очень уж деловитая. Впрочем, в подвенечном платье она выглядела даже хорошенькой. Они с Дэном говорят все больше о коровах и о ценах на масло. Не знаю даже, когда это они успели влюбиться. А все-таки успели!
— Дэн теперь видит, что хозяйничать на молочной ферме не шутка, — подхватил Динни. — И, скажу я вам, он отлично с этим справляется и думать забыл, как раньше хотел работать на большой скотоводческой станции. В Ворринапе ему приходится иной раз и загонять скот, и клеймить, и объезжать лошадей, но главная его забота — это коровы. И здорово же он работает! Ей-богу, Том, он здорово работает! И Чарли тоже. Но им это нравится. Так что все к лучшему.
— Свадьбу устроили такую старомодную, в маленькой ворринапской церкви, — весело подхватила Салли. — Чарли была в белом шелковом платье, под фатой и с флердоранжем, и у нее были две подружки. И Динни не забыл про кольцо, а когда шел с невестиной подружкой по приделу, так можно было подумать, что ему это вовсе не в диковинку.
— Не верь ей, Том, — запротестовал Динни. — У меня коленки подгибались от страха. Еле добрался до выхода из церкви. Столько народу там было, и все смотрели и удивлялись — кто этот старый чудак, которого Дэн Гауг взял себе в шаферы.
— А после в «Трех ручьях» был свадебный завтрак, — перебила его Салли, — потом вынесли все столы и стулья и устроили танцы. Это была настоящая деревенская свадьба, Эйли. Фил играла польки и народные танцы, совсем как в те времена, когда мы были девочками, и все старые знакомые подходили и спрашивали: «Неужели это в самом деле вы, Салли?» И я бы их тоже никогда не узнала: почти все так растолстели и постарели. Я и не представляла себе, какая я стала старая, пока не увидала их. Господи, это и смешно и так грустно! Но Фанни и Фил были ужасно милые и ласковые. Так приятно было, когда они говорили мне: «Добро пожаловать, Салли, вот ты и дома!» И приятно было увидеть, что каждая вещь в доме стоит на прежнем месте, совсем как когда-то.