— И мальчика взяла с собой? — спросила Салли.
— Нет, нет, она его никогда не берет, — во все горло закричала соседка. — Она его оставляет у бакалейщика, вон там за углом.
Салли отправилась в бакалейную лавку, объяснила, что она бабушка Билла Гауга, и спросила, нельзя ли его повидать. Она нашла его на заднем дворе, где он играл с двумя другими мальчуганами. Он был весь перепачканный, но здоровый и веселый.
— Миссис Гауг часто оставляет Билла у меня, — сказала жена лавочника. — Я не против. У меня трое своих малышей, так один лишний не помешает. К тому же она мне платит за то, что я за ним присматриваю.
Салли очень хотелось схватить Билла и увезти с собой в Калгурли, но она ограничилась тем, что накупила ему яблок и сластей.
Сказав: «Здравствуй, бабушка» и дав ей поцеловать свою чумазую рожицу. Билли тотчас стал рваться обратно — играть с мальчишками — и убежал, что-то весело выкрикивая.
— Да что это нашло на Эми? — воскликнула Салли, когда они с Динни возвращались в Перт, на поезд.
Динни попытался ее успокоить.
— Нечего вам расстраиваться из-за того, что наговорила соседка, — сказал он. — Сразу же видно, что это просто сплетница, каких мало.
Они оба догадывались, что это за «толстый джентльмен в большом черном автомобиле», и обоих беспокоила дружба Эми с Пэдди Кеваном.
Глава XLVII
Вернувшись домой, Салли узнала, что Дик работает под землей на Боулдер-Рифе. Мало того — работает дробильщиком: разбивает молотком руду перед бункеровкой.
Салли тяжело было сознавать, что он взялся за простую, черную работу. Но Дик относился к этому юмористически или, по крайней мере, делал вид, что относится так.
— Это ведь только временно, Салли моя, — беспечно говорил он. — Мне это полезно — укрепляет мускулы. Вилунские хозяева сейчас стараются раздобыть побольше денег. А когда работы возобновятся, они с удовольствием возьмут меня обратно.
Но и Дику предстояло оставить работу в связи с забастовкой.
— Борьба-то ведь все та же, прежняя, — заметил Динни. — Первый раунд, если можно так выразиться, был у нас на приисках за право добывать россыпное золото, а это пошел уже второй раунд.
— Сейчас на карту поставлен самый основной принцип профсоюзного движения, — сказал Том. — И вот теперь снова вытащили на свет старый кулгардийский союз — это просто трюк, чтобы отвлечь внимание от главного.
— Правильно, — подтвердил Динни.
— Да что тут у вас произошло, пока нас не было? — с тревогой спросила Салли.
— Очень важная вещь, — сказал Том, — голосование. Подавляющее большинство горняков на Золотой Миле голосовало за то, чтобы не допускать к работе на рудниках не членов профсоюза. Все наши, понятно, — члены союза горняков, входящего в Австралийский рабочий союз, и они говорят, что капиталисты возродили и поддерживают сейчас кулгардийский союз для того, чтобы провалить это решение, помешать рудокопам укрепить свою организацию. Кулгардийский союз принял резолюцию, осуждающую решение Австралийского рабочего союза как «шантаж, подстроенный кучкой большевиков с целью запугивания». В резолюции говорится, что кулгардийский союз намерен твердо стоять на своем и, если нужно, выступит с оружием в руках на защиту горняков и своей страны от иностранных агитаторов.
— Нетрудно угадать, откуда ветер дует.
— Вот это же и мы говорим, мама, — сказал Том. — Мы думаем, что не один горняк, у которого есть хоть капля здравого смысла, не попадется на эту удочку и не позволит, чтобы его использовали для подрыва профсоюзного движения. Это все некоторые наши старожилы. Вообразили себя патриотами, потому что голосовали за всеобщую воинскую повинность, а ведь сами гроша не дали, чтобы помочь своим товарищам рабочим во время забастовки портовых грузчиков. Но факт остается фактом: эта шатия играет на руку хозяевам, которые хотят сломить единство рудокопов и заставить нас работать вместе со штрейкбрехерами.
— Знаешь, Томми, ведь кулгардийский союз был зарегистрирован не в федеральном арбитражном суде, а в суде штата — вот, похоже, в чем загвоздка, — сказал Дик.
— Но у него нет ни фондов, ни достаточного количества членов, чтобы выиграть дело, а мы сейчас добиваемся разбора дела в арбитражном суде, — заметил Том. — И у нас хватит и сил и средств.
— Ну, тут прохвостов разных найдется немало, — прервал его Динни. — Любителей чужими руками жар загребать — пускай-де за них другие дерутся и раскошеливаются.
— Гады, предатели! — с сердцем сказала Эйли. — Ни один честный рудокоп не захочет взглянуть в их сторону.