После обеда начались «визиты». Почему-то всем был нужен именно капитан. Говорят, что раньше к капитану шли только в крайнем, из ряда вон выходящем случае, а так все вопросы мог решить старпом. Теперь же все кому не лень по самому пустяковому поводу идут к капитану. Даже команда…
Пришел мальчишка лет шестнадцати из яхт-клуба. Хороший такой мальчишка. Глаза горят, красный от смущения, говорит еле слышно. Как ни усаживал его капитан — не сел. Пока они разговаривали, стоял навытяжку.
— Возьмите меня матросом на «Ригель», товарищ капитан. Я парусное дело хорошо знаю. Уже три года в яхт-клубе. Диплом яхтенного рулевого имею. Возьмите, правда…
Мальчишка учится в школе, в восьмом классе. Ну, куда его возьмешь? С трудом убедил его.
— Ладно, — говорит, — окончу школу, потом опять к вам приду.
Вслед за ним появился инженер с завода, куда предполагают поставить «Ригель» на ремонт. Проболтали целый час, пили кофе. Инженер предлагал обить днище оцинкованным железом. Но Нардин на это не пошел. Для подводной части нужна медная обшивка.
Матрос Субботин приглашал на свадьбу. Женится все же. Давно пора. Девушка у него прекрасная. Нардин познакомился с ней, когда весь экипаж «Ригеля» ходил в театр. Милая девушка, работает на швейной фабрике и, кажется, крепко держит в руках этого баламута Субботина. Капитан обязательно пойдет поздравить молодых.
А потом было общее собрание. Оно длилось два часа. Кого же все-таки назначить артельщиком?
Капитан присел на диван. Можно было отдохнуть. Команда уже разошлась, на борту остались лишь вахтенные. «Ригель» тихонько поскрипывал швартовыми. Нардин зажег настольную лампу, закурил. Он любил эти тихие часы после рабочего дня, когда можно обдумать все спокойно, не отвлекаясь.
Взгляд капитана упал на фотографию молодой женщины, стоящую на столе. Он взял ее в руки, подержал и поставил на место.
Нардин познакомился с Валерией Николаевной Ширяевой три года назад. «Ригель» только что вернулся из плавания. Все свободные от вахты убежали на берег. Он тоже был свободен. Приходную вахту стоял старпом. Ему захотелось побыть среди людей, послушать смех, посмотреть на женщин. Он сошел на набережную, окликнул проезжавшее мимо такси и через пятнадцать минут приехал в городской парк.
Нардин бродил по тенистым аллеям. Он останавливался у аттракционов, смеялся, наблюдая, как висят вниз головой смельчаки, рискнувшие прокатиться на фанерных самолетах, и так дошел до «американских гор». Ему пришла в голову мысль вновь испытать чудесное чувство скорости, страха и веселья, как это бывало в детстве, прокатиться в маленьком поезде, падать вниз, взмывать кверху и восторженно реветь вместе с остальными пассажирами. Нардин купил билет. Поезд уже отправлялся. Он вскочил в вагончик и сел на свободное место. Поезд медленно тронулся. Нардин повернул голову: рядом сидела женщина с золотисто-рыжими волосами, пухлыми губами, загорелая, с широким, слегка вздернутым носом и карими, полными страха глазами. Он хотел сказать ей что-нибудь шутливое, но не сказал ничего. Поезд уже забрался на вершину горы. Через секунду он ринется в пропасть. Соседка судорожно вцепилась в поручни.
— Ох, не могу, — прошептала женщина. Нардин обнял ее, прижал к своему плечу. Соседка молчала. Засвистел ветер. Они неслись вниз…
Наконец поезд замедлил ход, пошел на подъем.
— Вы с ума сошли! Сейчас же отпустите меня, — запоздало сказала женщина. Брови у нее сердито сдвинулись. Но Нардин не послушался.
— Вам же страшно, — прокричал он. — Сейчас опять будет спуск.
Поезд вновь падал в пропасть.
— А-а-ах! — вскрикнула соседка и прижалась к Нардину.
Он засмеялся:
— Я же говорил…
Рейс кончился. Они вышли вместе.
— Оказывается, вы трусиха, — пошутил Нардин.
— Да. Но с детства люблю такие горы. Боюсь и люблю.
— Мальчишкой я тоже приходил кататься. Они были в другом месте. Говорят, что в них попала бомба во время войны и горы сгорели.
Они провели вечер вместе. Ужинали на «поплавке», гуляли, катались на «чертовом колесе». Нардин рассказывал о море и парусниках. Старался быть интересным собеседником. Валерия нравилась ему. Ночью поехали на набережную, и Нардин показал ей «Ригель».
— Как романтично! — воскликнула Валерия. Вы капитан парусника. В двадцатом веке… Это про вас?