…Три месяца назад Моргунов приехал в родной город. Он шел по улицам — знакомые дома, скверы, магазины. Но Юрий Викторович не испытал радости от встречи с городом, в котором когда-то жил, учился, начинал свою морскую службу. Если бы он прикатил в отпуск, скажем, как капитан-дальневосточник с хорошего судна, с деньгами, наверное, все воспринималось бы иначе. Да, черт возьми, не повезло ему. Он бы никогда не приехал сюда в таком положении, но эта проклятая, глупая история с таможней вынудила. В последний рейс на «Чарджуе» из Японии во Владивосток он переборщил. Купил вещей больше, чем положено по норме. Одному, второму, третьему обещал. Таможенники набросились на него. Конечно, немедленно сообщили в пароходство, и началось…
Он вспылил, наговорил грубостей начальству. Кончилось тем, что с судна его сняли, визу прикрыли. Пришлось уходить из пароходства, где он проработал около семи лет. Обидно. Командовал таким хорошим пароходом, все было — положение, деньги, судно. Идиот! Никогда не надо зарываться. Сколько раз он клялся себе, что будет всегда помнить об этом… Сунулся к «рыбникам», туда-сюда. Нигде не берут. Слишком уж нашумела его история. По всему Владивостоку раззвонили «доброжелатели». Надо было уезжать. Решил, что поедет в родной город. Может быть, кто-нибудь из знакомых остался. Вот приехал. В пароходство не пошел. Бесполезно. Оформляют долго, да и все равно характеристики запрашивать будут из Владивостока. А что оттуда пришлют — известно. Подал документы в Гидрометеослужбу, так, на всякий случай пусть лежат. Комплектовать суда они начинают весной, а сейчас декабрь. Поискал знакомых. Кое-кого нашел. Все разводят руками: «Зима, не сезон. Подожди до апреля, устроим куда-нибудь».
Случайно на набережной встретил Володьку Нардина. Кончали вместе Мореходку, практику на судах проходили. Ничего парень. С неба звезд не хватал, правда. Моргунов уже с год старпомом плавал на хорошем судне, а Нардин все еще вторым помощником на какой-то мелюзге пробавлялся.
Моргунов узнал его сразу. Стоит у решетки штатским таким пижончиком, любуется учебным парусником.
— Здоро́во, Володя! — хлопнул его по плечу Моргунов. — Наняться на «Ригель» хочешь?
— Моргунов? Какими судьбами? Где пропадал? Говорили, что ты капитаном на Дальнем Востоке?
— Правда, был там. Да вот захотел к родным берегам. Ну, если быть откровенным, не совсем так. Да что мы стоим? Пойдем в таверну, вспомним молодость.
— Согласен. Только вот, смотри, на «Ригеле» реи как-то некрасиво повернуты. Подравнять бы надо.
— Бог с ними. Пойдем. Тебе-то что?
— Как что? Мое судно.
— Капитан «Ригеля»?
— Да.
— Высший класс мореходства, значит.
— Высший.
— Тем более. Выпьем за последние паруса и со встречей.
Они зашли в уютный подвальчик, и Моргунов, как богатый дальневосточник, развернулся. Заказал хорошего вина, шашлыки и все прочее.
— Поднимем бокалы. Так говорил один мой приятель-дворник., Будь здоров!
Начались воспоминания. Где тот, где этот, на каких судах. Обычный разговор, когда встречаются люди, долго не видавшие друг друга.
— У меня был прекрасный «шип», — рассказывал Моргунов. — Рейсы делали мировые. Ходили в японские порты, в Шанхай, в Сингапур. Дернул меня черт таможенные нормы превысить. Ну, тут каша и заварилась. Знаешь, как это бывает? Вот такие мои дела. Сижу на мели, ищу работу. Не знаешь ли, куда можно податься? — спросил Моргунов, когда ужин подходил к концу.
Нардин почесал подбородок, потом как-то неуверенно сказал:
— У меня свободно место старпома. Да не знаю… Неудобно тебе его предлагать, ты капитан все же. И потом…
— Сколько это тянет в рублях?
Нардин назвал сумму. Катастрофически маленькую. Моргунов даже свистнул.
— По-нашему, дальневосточному, — только на папиросы.
— Ставки маленькие. Я и подумал, что тебе не подойдет.
Нардин начал рассказывать о своем паруснике. Моргунов его слушал внимательно, прикидывал, что даст ему такое место. Может быть, согласиться? Служба спокойная, перезимует, летнюю навигацию отплавает, а там пройдет время, дальневосточная история потеряет свою остроту, можно будет начать действовать: возвратиться на Дальний Восток или попытаться здесь попасть на хорошее судно. Вот только зарплата. Ну, кое-какие деньжата у него есть, будет жить экономнее. Пока он думал, Нардин плел какую-то чушь про прелести парусного плавания, про курсантов и о профессиональном удовлетворении. Наивная такая болтовня. Когда они прощались, Моргунов сказал: