— Что зажурились, Владимир Васильевич?
Нардин обернулся и увидел подошедшего матроса Ивана Рядченко.
— Завтра едете, Владимир Васильевич? Говорят, наши парусники на слом идут? — спросил матрос.
— Кто сказал?
— На «Алтаире» травят. И вроде Анатолий Иванович будет на этом настаивать.
— Может быть, и будет. А вот насчет того, что парусники пойдут на слом, я ничего не слышал.
— Как можно, Владимир Васильевич, — заволновался Рядченко. — На слом! Бегали, хлопотали, парусов новых добились, белил две бочки достали. А мы сколько работали? Все судно ошкрабили, каждое пятнышко вылизывали, надраили «Ригель», как чертов глаз. Вон, с набережной посмотришь, душа радуется, как игрушечка стоит. А он хочет на слом! Вы что будете в Москве говорить?
— Я — за парусные суда.
— Вот правильно. Мы думали с вами посоветоваться. Ребята уверены, что вы «Ригель» в обиду не дадите, и хотели вас поддержать. Что если мы всей командой напишем в Москву? Ребята как услышали — гудят, а боцман через каждое слово матерится. У него, знаете сами, в привычке этого нет, а тут совсем расстроился. Что вы посоветуете с письмом?
— Не надо письма, Иван. Оно ничего не даст. Видимо, на совещании будет разбираться вопрос шире, не об одном «Ригеле». Так что, думаю, не надо.
— Смотрите, Владимир Васильевич, а то мы вас всегда поддержим. Раз, два и накатаем послание. Если надо и делегата от команды в Москву пошлем.
— Спасибо. Но пока ничего не предпринимайте. Послушаю, что на совещании будет. А так что же заранее говорить? Может быть, никто и не думает уничтожать наши парусники.
— Чтобы поздно не было. Обидно, если команду разгонят, а баркентину изрубят на дрова.
От наивного предложения Рядченко Нардин повеселел. Чувства одиночества и тоски, владевшие им, исчезли.
Совещание проходило оживленно. Выступали капитаны и преподаватели. Говорили, как лучше организовать практику. Мнения разделились. Некоторые предлагали проводить ее на современных транспортных судах, другие были сторонниками учебно-производственных кораблей, третьи убеждали, что только на парусниках можно достичь хороших результатов. Старались доказать свою правоту примерами, цифрами. В зале то и дело возникали споры. Председатель часто призывал к порядку.
После окончания прений из-за стола президиума встал высокий седой человек в морской форме.
— Ну, что ж, товарищи. Мы выслушали различные мнения. Видимо, скоро вопрос решится. Конечно, мы будем строить новые современные учебные суда. Они необходимы. Но правы капитан Нардин и те, кто говорил о том, что парусники надо беречь. Я согласен — они еще послужат, и списывать их на слом рано. Предложение о постройке большого нового парусно-моторного судна — интересное. Может быть, со временем будет у нас такое судно. У руководства есть кое-какие соображения по поводу модернизации и перестройки барка «Русанов». Вас устроит такое судно, капитан Нардин?
— Вполне, — весело отозвался с места Нардин. «Русанов» был одним из самых больших парусников в мире. Он долго стоял на приколе. Не находилось хозяина такому огромному парусному судну. Все боялись больших расходов, связанных с ремонтом и переоборудованием барка.
На этом совещание закончилось.
Обратно капитаны снова ехали вместе. Шведов остался недоволен результатами совещания. Покачиваясь на мягком вагонном диване, он раздраженно говорил Нардину:
— Не довели дела до конца. Нашлись все же защитники паруса. Я не говорю о вас. Вы известный консерватор и, я бы сказал, вредный романтик. Да, да, вредный. Тут все ясно. Но вот как Ермолаев, капитан, инженер, передовой человек, встал на защиту парусников — не понимаю. Он и подобные вам нанесли величайший вред курсантам. Из-за вас они еще несколько лет будут заниматься никому не нужным изучением парусного плавания, вместо того чтобы проходить практику на настоящих судах. Ну, ничего. Найдутся умные люди в министерстве…
Нардин с улыбкой слушал Шведова.
— У меня такое впечатление, Анатолий Иванович, что вы больше думаете о себе, чем о курсантах и их практике. Вам самому хочется командовать учебно-производственным судном, правда? Сознайтесь честно. Интересные рейсы, комфорт, заграничные порты, а?
Шведов покраснел.
— Много на себя берете, уважаемый Владимир Васильевич. В ясновидящие вы не годитесь. Ошиблись. То, что я говорил на совещании, — говорил вполне искренне. Считаю на сегодня парус вредной затеей.
— Ну а все-таки, если честно? Предложат вам роскошный учебно-производственный теплоход. Откажетесь? — подтрунивал над Шведовым Нардин. — Ну, говорите, говорите…