— При чем тут курорт, ну при чем? — петушится Бибиков. — Никто и не думает, что на «Алтаире» курорт.
— А самостоятельно нам дадут стоять вахту?
— Сейчас же, сразу произведут в капитаны. Выйдет на мостик курсант Гуков и скомандует: «Поворот оверштаг!» Нет, брат, тут шваброй поелозишь по палубе, — смеется Кротов, один из лучших учеников курса. Еще до поступления в училище он плавал матросом на пассажирском речном теплоходе, поэтому к его замечаниям всегда прислушиваются.
— Ну уж со шваброй! Нас ведь не в матросы готовят, а в штурмана. Говорили, что сами прокладку будем вести.
— Увидишь.
— Нет, ребята. Конечно, мы будем стоять и штурманскую вахту. Мне рассказывал Полуянов, со второго курса. Они в прошлом году проходили практику на «Алтаире».
— А что если правда работой замучают? — тоскливо спрашивает щупленький курсант Домбровский. — Тогда неинтересно…
— Буфетчицу на «Ригеле» заметили, ребята, у камбуза стояла? Высший класс девочка, — подмигивает Кротов. — Скучно нам не будет, если, как говорят, суда станут плавать вместе.
— Она тебя давно ожидает. Смотри не опоздай, — хмурится Роганов. Ему не нравится Кротов. То ли оттого, что он относится свысока к другим, где надо и не надо показывает свою осведомленность в морском деле, то ли оттого, что всегда цинично говорит о женщинах, хвастает своими победами. Когда Димка слышит Кротова, то почему-то всегда вспоминает Марину…
— Все наверх! Построиться! — раздается громкий голос старпома.
Практиканты бегут на палубу, быстро строятся в две шеренги и замирают, с интересом ожидая, что будет дальше. Наверное, сейчас появится капитан. Капитан «Алтаира», о котором они так много слышали.
Из каюты выходит Шведов. Он в парадной тужурке и фуражке с большим блестящим козырьком. Капитан знает, что многое зависит от первого знакомства с курсантами. От первого разговора с ними. От первого впечатления.
— Здравствуйте, мореплаватели! — улыбаясь и щуря глаза, говорит Шведов. — Рассаживайтесь, кто куда может, курите.
Первая фраза произнесена обдуманно, и официальность пропадает. Курсанты усаживаются, Шведову подставляют табурет. Он тоже садится, вынимает пачку сигарет, неторопливо закуривает, как бы подчеркивая дружеский характер предстоящей беседы. Внимательно обводит глазами лица присутствующих.
— Так вот, ребята. Я хочу внести ясность в наши отношения и разъяснить вам те задачи, которые нам нужно будет решать вместе.
Шведов говорит отрывисто и веско.
— Я хочу, чтобы вы меня сразу поняли. Запомните, здесь не дом отдыха и не прогулочное судно. На первых порах ваш штурманский инструмент — швабра, щетка и кисть. На совещании в Москве выступал один капитан. Говорил, что курсанты после первой практики ничего не знают. Не умеют грести, красить, мыть. На «Алтаире» такого быть не может. Вы выйдете отсюда первоклассными матросами. Причем смелыми матросами, не будет среди вас таких, кто побоится выйти на шлюпке в сильное волнение, залезть на мачту в штормовую погоду, работать на палубе, когда ее заливает водой. Вы не должны бояться моря. Пока никаких штурманских обязанностей. В рубке можете находиться только в свободное время. Не огорчайтесь. Капитаны из вас получатся еще не скоро. А в матросе я прежде всего ценю морскую лихость. И мы, — Шведов обернулся и показал рукой на стоявший в отдалении комсостав «Алтаира», — будем воспитывать в вас эту морскую лихость. Вы должны покинуть «Алтаир» моряками. Это наша задача. По-моему, ясно?
— Ясно, ясно… — загудели практиканты.
— И еще одно. Дисциплина должна быть на высоте. Учебное судно предъявляет повышенные требования к дисциплине. Вы, наверное, об этом знаете. Я не прощаю разгильдяйства, лжи и неуважения к морской службе. Обо всем, что вызовет у вас сомнения или будет непонятным, не стесняйтесь, спрашивайте у кадровых… Вот, пожалуй, и все. Есть у кого-нибудь вопросы?
Шведов встал, показывая, что спросил это лишь из приличия, что он все сказал предельно ясно и вопросов быть не должно, но тут поднялся Кротов.
— У меня вопрос. Как будет происходить увольнение на берег? Как часто?
Шведов бросил иронический взгляд на курсанта.
— Не успели еще паруса поднять, а уже думаете о береге. Неважное начало. Увольнение только с разрешения старпома в установленные дни. Вахта и подвахта на судне. Третья вахта гуляет.
— Не часто, — присвистнул, садясь, Кротов.
— Есть еще вопросы? Все свободны.
Когда практиканты разошлись по палубе, Роганов сказал Гукову: