— Паруса надо убирать, Анатолий Иванович, — вдруг услышал он голос старпома. — Сейчас бом-брамсель полетит. Ветер крепчает.
Капитан опустил рупор.
— Знаю. Нервишки сдают, Константин Петрович? Вот обойдем совсем «Ригель» и уберем, — сам не понимая, почему он это говорит, насмешливо бросил Шведов. — Выдержку, выдержку надо иметь.
Сейчас же подать команду, сейчас же убрать… Но Шведов ничего не скомандовал. Он как завороженный смотрел на идущий справа «Ригель». Еще немного… обойти его…
«Алтаир» вырвался вперед. Паруса пока стояли, ничего не случилось. Шведов облегченно вздохнул и поднял мегафон.
— Бом-кливер долой! — раскатисто закричал он, но голос его заглушил громкий, похожий на пушечный выстрел, звук. Что-то угрожающе затрещало. Он увидел, как бом-брамсель расползается на узкие ленты. На палубе тревожно закричали:
— Берегись, полундра! — И фор-стеньга повисла на снастях.
— Все паруса долой! Готовить машину! — тут же скомандовал Шведов.
Капитан не растерялся. Он был подготовлен к этому и знал, что скомандует, если произойдет авария. Опоздал! Убавь он паруса пять минут назад — все сошло бы отлично. «Алтаир» повернул против ветра, сразу потерял ход. Теперь он беспомощно покачивался на волнах. У фор-мачты уже распоряжался Кравченко. Матросы полезли наверх, стараясь концом поймать раскачивающуюся стеньгу.
— Вот к чему приводит фанфаронство, — иронически глядя на Гукова, сказал Кротов. — Мотай на ус, если все же доплаваешься до капитана.
— Да… — разочарованно протянул Гуков. — Переборщил. А я думал, что Швед выйдет победителем. Был уверен. Не получилось.
— Так мы же и вышли победителями, братцы. Обогнали «Ригель». В военном флоте таких примеров много. Корабль сам погибает, но выполняет задачу…
— Снова затянул, — поморщился Бибиков. — Брось наконец ты. Какая уж тут победа. Слепому видно. Перехватили. А зачем?
— Ты не патриот своего судна, Бибиков, — возмутился Варенков. — Выиграли бой…
— Я-то патриот, а вот ты действительно осел. Ну, почему Нардин парусов не поставил? Могу объяснить. Не захотел глупо рисковать. В обстановке лучше разобрался…
Роганов издали смотрел на капитана. Шведов стоял, положив руки на планширь. Он был бледен. Краска сошла с его всегда обветренного лица. Интересно, что он сейчас думает? Знает ли, что большинство осуждает его и вся история выглядит глупой?
Это Шведов знал. Мысленно капитан обзывал себя всякими обидными словами. Ему нет оправдания. Как мальчишка, юнец решил побахвалиться, показать: «Вот, дескать, мы какие. Утрем нос». Если бы он был юнцом, ну тогда еще можно было бы найти какие-то объяснения. Молодость, там, неопытность… А тут ведь все понимал, предвидел, легко мог вовремя остановиться. И все же… Не хватило здравого смысла, поступил не как моряк, а как недотепа. Это его любимое слово. У него оно всегда обозначало высшую степень неуважения. А «Ригель» в порядке. Идет себе спокойно.
От этих мыслей у Шведова поднималось непреодолимое отвращение к Нардину. Не было бы его, остались целыми парус и стеньга. Конечно, не в нем дело. Шведов виноват, но если подумать, что двигало им, когда он приказал добавить парусов? Все-таки Нардин.
— Сигнал с «Ригеля», Анатолий Иванович. Спрашивают, нужна ли помощь? Что ответить? — спросил подходя третий штурман.
— Ничего, — буркнул Шведов. — Мы же помощи не просим. Они видят. Пусть идут, куда шли.
…Вот с курсантами дело не так просто. Ребята уже, наверное, сделали выводы. У них ведь все быстро. Тебя хвалят, превозносят, но достаточно сделать маленькую ошибку, и ты уже последний человек. Что ж, тут они правы. Он учил их одному, а на деле вышло другое. Практика опровергла теорию. Надо сказать им все честно. Тогда они поверят. Их трудно обмануть… Стеньгу и рваный парус спустили. Можно следовать дальше. Придется идти в Тага-лахт. Поблизости более удобного места нет. С каким бы удовольствием ушел он куда-нибудь подальше от «Ригеля»…
На «Алтаире» убрали порванный парус, закрепили перепутанные снасти, и только укороченная отсутствием стеньги фор-мачта напоминала о недавнем происшествии.
На следующий день после ужина Шведов приказал собрать команду в столовой. В маленьком помещении набилось много народу. Никто не знал, чем вызвано это непредусмотренное собрание. Все с нетерпением ждали появления капитана. Он вышел нахмуренный, сел на оставленное для него место, обвел глазами присутствующих. Разговоры затихли.