— Ты тут демагогию не разводи, Роганов. Наша задача быть победителями в соревновании, а уж «дух» зависит от вас самих, — недовольно проговорил старпом Кравченко. — Все, что ли, Анатолий Иванович?
— Все. Если ни у кого ничего больше нет, можно разойтись.
Шведов спустился к себе в каюту, закурил. Он сделал верный ход. Симпатии экипажа на его стороне. Он показал всем, что не трус и умеет признавать свои ошибки. В данном случае лучше было откровенно все сказать, чем промолчать и потом чувствовать на себе насмешливые взгляды людей — вот, мол, горе-капитан. Говорил, говорил и в конце концов потерял паруса. Нет, все сделано правильно.
А вот выступление Роганова ему не понравилось. Обвинял во всех смертных грехах. Антагонизм, нетоварищеское отношение к «Ригелю», зазнайство. Чувствовалось, что говорил искренне. А может быть, мстил за случай на Дерхольме? Ушел тогда обозленным… В общем-то, в его словах есть какая-то доля правды. Дружба у ребят с «Ригелем» не получается. А кто виноват? Плохо, конечно, что его личная антипатия к Нардину как-то отразилась на отношениях между курсантами. Антагонизм! Какая ерунда.
ИГРА «ВО МНЕНИЯ»
Простояв в бухте Тага-лахт четверо суток, «Ригель» вышел в море. Предстояло закрепить на практике весь комплекс управления судном под парусами. Их постановку и уборку на ходу, повороты, маневр «человек за бортом», лавировку. За полтора месяца пребывания на баркентине курсанты многому научились и многое поняли. Все стояли на руле, все помогали штурману в определении места судна. Некоторые уже с нетерпением ждали учений в море. Хотелось показать свою выучку. Хабибулин, скептически настроенный в первую неделю, переменил мнение о плавании на паруснике.
— Знаете, ребята, — говорил он, — в таких плаваниях есть своя прелесть. Даже хорошо, что наш «Ригель» маленький. И нас здесь не много. Старшекурсники мне рассказывали, что когда они плавали на большом учебном теплоходе, то по две недели ждали очереди отстоять штурманскую вахту. А у нас к штурманскому столу всегда можно подойти.
Нардин оказался прав. Курсанты привыкли, разочарование первых дней прошло. Одному старшему помощнику Моргунову все не нравилось. Сидя в кают-компании перед вступлением на дневную вахту и помешивая чай ложкой, он говорил третьему помощнику:
— Ну, невозможно скучно, когда вот так бесцельно утюжим море. Отрабатываем практику, выполняем учебную программу. Особенно ночью. Вся вахта дремлет по закоулкам и теплым местечкам. Рулевой, впередсмотрящий и я — бодрствуем. Иногда за всю вахту ни одного поворота, ни одного маневра. Тощища. То ли дело на транспортном судне! Море — порт, море — порт. Когда я плавал на Дальнем Востоке, ходил в Японию…
Он любил рассказывать о плаваниях на Дальнем Востоке и считал их лучшим временем своей жизни.
Раз ночью, когда «Ригель» спокойно шел с попутным ветром, Нардин услышал разговор курсантов. На баке сидели вахтенные, курили и вполголоса вели ленивую беседу. Огоньки сигарет то разгорались, то затухали. Говорил Орлов:
— Собрался он, значит, втихаря, никому не сказал, оделся во все лучшее, что у него было, и дал деру. На следующий день на судне паника. Капитан поехал на берег. Стали разыскивать, а он как в воду канул. Перед самым отходом из порта сообщили, что парень попросил политического убежища…
— Вот дурак. На что же он рассчитывал? — спросил кто-то. В темноте Нардин не узнал говорившего.
— Черт его знает. Наверное, надеялся, что повезет.
— Ну и что с ним дальше было? Известно?
— Известно. Приехал через две недели назад.
— Взяли?
— Взяли. Живет себе спокойно в Ростове.
— А из училища выставили?
— Не знаю. Надо думать, что да.
— Дурак все же, — сказал Тихомиров. — Я вот в чужой стране навсегда жить бы не остался. Никогда, хоть озолоти…
— Можно мне вмешаться, ребята, — проговорил Нардин, выдвигаясь из темноты. — Я слышал, что вы тут говорили, и вспомнил один эпизод.
— Садитесь, Владимир Васильевич, — вскочил с места Батенин. — Здесь удобно, за ветром.
Нардин сел.
— Так вот, к разговору. Было это на Гаваях, в Гонолулу. Мы заходили туда брать воду и продукты. Вечером доктор, третий помощник и я отправились погулять и зашли в бар на берегу моря. Замечательное место! Веранда висит прямо над водой, кругом цветы, океан, теплынь, звезды над головой, оркестр из гавайских гитар. Экзотика. Сами понимаете.
Заняли мы место в углу, заказали пива со льдом. Рядом за столиком шумела компания под предводительством какого-то низенького, краснорожего старика. Хохотали, громко чокались, орали.