Лина сидела подобрав под себя ноги и положив рядом короткий лук.
— Пусть только сунутся, — смотря через темноту на горящие звериные глаза торжественно сказала она. — Не люблю я луки. — Прожевав свою картошину призналась бесхитростно илия. — Стрелять из них неудобно. Не то, что копья. Но у вас здесь разгуливать с копьём не стоит. И без того слишком много глаз. — Сегодня Лина пребывала в довольно хорошем расположении духа и периодически шутила, колко поддразнивая людские привычки и предпочтения, рассказывала интересные истории о царстве илий.
Лант часто спрашивал её. Мэроу ловя каждое слово слушал молча и с интересом.
— А что дети? — отвечая на вопрос Ланта произнесла Лина. — Дети появляются из яиц, конечно же. Кто пробьётся через скорлупу, тот и выживет.
— Как же остальные? — распахнув широко глаза, удивился Лант.
— Зачем спасать того, кто сам себя потом не спасёт? — в свою очередь изумилась Лина. — Хотя… тут она замялась. — Когда я… была среди людей… и слабые становились сильными… но мы илии. Каким илий родился — таким и умрёт. Его сердце не меняется ни разу за жизнь. Если он появился в мир добрым и щедрым — таким и умрёт, если мрачным и скрытным — то умёт таким, а не каким либо иначе. Илия невозможно изменить. Это вы, люди, меняетесь. — Тут она заговорила тише и печально, не замечая того. — То человек один, то вдруг другой. Как один человек может стать другим, это же уже не он? И не он умывался с утра и не он ел картошку. Так?
Лант пожал плечами.
— Вот ты, — сказала ему Лина. — Можешь ли ты быть уверен, что миг назад я разговаривала именно с тобой?
— Конечно со мной, а с кем же ещё? — В недоумении Лант вновь пожал плечами. Словно утверждая очевидную истину. Ему и самому казалось, что Лина просто играет словами.
— А я не знаю. А если сегодня умрёт твой предок и ты сам изменишься, и станешь совсем другим. Вы, люди, всегда меняетесь. Вы с виду одни — внутри всё перетекаете и становитесь другими. Как вам доверять?
— И нам ты не доверяешь? — спросил Лант.
Лина пристально посмотрела на него.
— Почему же, — заговорила она. — Я доверяла людям, вот только они вели себя непонятно. Наверно, он не доверял мне. Но я думаю, то просто тот человек оказался не слишком хорошим.
— Наверно так оно и было, — подал голос Мэроу, а потом поднялся собираясь подальше от костра.
Захваченные беседой Лант с Линой так того и не заметили, а Мэроу вскоре скрылся в темноте. Вокруг выли вахноры, кровожадные крупные хищники с короткими ушами и хвостами. Сев на камень, Мэроу протянул руку в темноту и пальцев его коснулась жёсткая шерсть. Он сперва вздрогнул, содрогнулся и зверь, точно внутри поднялся нестерпимый жар. Закрылись в темноте зелёные глаза и блеснули белые клыки.
"Я вас не трону", — говорил Мэроу не произнося ни слова.
Глаза зверя открылись и он с ему подобными остались сидеть на месте. Из пасти вахнора дохнула вонь, зверь переступил с лапы на лапу.
И тут одна стрела вонзилась ему в глотку, другая поразила ещё одного хищника. Воя и рыча оставшиеся трое кинулись прочь.
Неподалёку стояла Лина с луком наготове. Когда угроза миновала, она опустила лук. Однако и она, и Мэроу — оба молчали долгое время.
— Можешь не благодарить, — наконец, сказала Лина рассерженно и пошла прочь.
А он опустил руку вниз к жёсткой шерсти, пальцы коснулись липкой влаги. Вскоре зверь умер.
Дни бежали за днями. Неделя за неделей. Редко встречались на пути громыхающие по дорогам из одного поселения в другое гружённые товаром обозы, под охраной местных дюжих воинов. Редко попадались какие речушки, но если и попадались — приходилось часами дожидаться Лину, которая не успокаивалась, пока не отчищала себя чуть ли не до блеска. Потом она с мокрыми волосам поднесено шагала впереди и выводила напевы своего края.
Дни яркие и полные света сменялись бессолнечными и холодными. Весна то расцветала, то пряталась. То небо было кристальным и голубым. То на него набегали хмурые тени, грозя миру очередным ливнем. А то и сильнейшим ветром от которого деревья гнулись к земле.
По бревенчатым мостам они перебирались на другие берега. По широким долинам шли к Сумеречному лесу или Мэр-Мэра. По-прежнему пополняли запасы в деревнях и небольших городках. Дичь же постоянно приносила Лина, вечно уходившая на охоту. Она же и каким-то образом умудрялась с помощью палки, которую же сама и заострила, ловить рыбу.
Вечерами подбрасывали дрова в огонь, иногда говорили, иногда молчали, а наутро как всегда собирались. Март кончался, а пути было ещё на много недель.