— Да уж, — откликнулся в ответ Лант. — Эй, Мэроу, ты как?
Мэроу резко поднял слишком бледное лицо.
— Нормально.
— Точно? — обеспокоено сказала Лина. — Выглядишь белее снега.
— Нормально, — откликнулся он как-то отрешённо и отошёл ото всех, скрываясь за холмом.
— Ничего, придёт в себя, — сказал Лант.
Лина с неодобрением посмотрела на него.
— А вы, илии, грозный народ, — слабо улыбнувшись, протянул Лант.
— И вы, маги, тоже, — сменив гнев на милость, ответила Лина. Было очень трудно определить, что у илии творилось внутри. Умела она делать так, что лицо вдруг становилось непроницаемым. Даже гордость и вечный спокойный вызов куда-то делись.
Лина поднялась и пошла. Лант не стал поворачиваться и смотреть куда идёт илия, ему и без того нужно было ещё наложить повязки на бока.
Лина же прошла к деревьям и тут же скрылась за ними. Она шла по крутой тропе ведущей вниз, где торчали над водой корявый древесные корни, а трава уходила под воду широкого ручья. Со всех сторон там росли молодые деревца — а уже дальше, старые исполины высились высоко над землёй.
Мэроу сидел там же у ручья, положив подбородок на колени и заворожено смотря впереди себя.
— Почему ты ушёл? — тихо спросила Лина.
— Не хотел быть там, — так же тихо не поднимая головы отозвался Мэроу.
Лина подошла к нему, не став садиться. Она так и стояла, напряжённо смотря на чёрные волосы, скрывавшие лицо.
— Долго ты ещё будешь сторониться меня?
Кажется, он вздохнул.
— Я тебя не сторонюсь, Лина. — Помолчал и заговорил вновь. — Но что я должен делать?
— Не знаешь? — Лина мягко опустилась рядом, также смотря на воду. — Мне интересно, Мэроу. — Говорила она так, что малейший порыв ветра мог заглушить голос. — Он друг лучше, чем я? — Она повернулась, напряжённо ожидая ответа.
Он тоже повернулся к ней. На усталом лице что-то мелькнуло и погасло.
— Нет. — И снова отвернулся.
— Я ведь тогда так ничего и поняла. Почему всё так обернулось, почему… — Лина замолкла, тяжело опуская глаза. — Только потом я поняла, не слишком для тебя оказалась хорошей так? — В голосе выступила злость.
— Нет.
— И что тогда?
— Я порчу людей, — проговорил еле слышно Мэроу.
— Что?! — она не поняла, но против воли прошептала так же как и он.
— Я порчу людей, Лина. Какой ты была и какой становилась возле меня? Ты помнишь? — Мэроу поднял лицо, мрачно всматриваясь в лицо илии.
Лина вздрогнула.
— Что за чепуха! Мэроу, я илия. Илии не могут испортиться ни под чьим влиянием! И то, что я тогда убила кроля. Да оторвала ему лапу, да, мне было интересно… а ты, совершенный, добрый!.. Конечно, тебе было неприятно. Ты решил, что я плохая. Для тебя недостаточно хорошая, да?!
— Тебе бы никогда прежде это не понравилось.
— Мэроу, мне не понравилось. Но это чушь, это ты…
— Почему тогда, когда я рассказал об этом Таламону, он мне поверил? — Голос дрогнул. Он специально смотрел в сторону, избегая пытливых разгневанных глаз.
— Таламон что? — не поняла Лина.
— Когда я рассказал ему, что порчу тебя — почему он тогда отправил тебя обратно к илиям?! Почему поверил мне?! Может, скажешь мне, Лина, почему?
Ошарашено она долго ещё молчала, пока не заговорила медленно и решительно.
— Ты, глупый ребёнок, попросил его отправить меня в Илиум и я это знаю.
— Я не хотел, чтобы ты стала плохой, — был короткий ответ.
— Мэроу!
— А чего ты хотела?!
— Ты был моим единственным другом! Ты называл меня своим лучшим другом!
— Так и было.
Лина поднялась и пошла прочь, когда услышала голос за спиной:
— Мне тебя очень не хватало.
Лина не хотела отвечать, но против воли всё же произнесла, обернувшись:
— И мне тебя.
И улыбнулась.
Уже ночью когда догорал костёр, Лина первая открыла глаза. Привстала, всматриваясь вдаль. Там, далеко на западе, вспыхивали огни. Один за другим разгорались высоченные костры под чёрным небом. Мэроу так же проснулся. Только Лант ещё шумно сопел, подложив руку под голову.
— Лант, — Мэроу тронул друга за плечо. Тот что-то пробормотал во сне, отказываясь просыпаться. Тогда Мэроу сильнее потряс друга, за что чуть не получил оплеуху. Недовольно открывая глаза, Лант пытался неосознанно обороняться. Схватив его за руку, Мэроу усмехнулся.
— Может, перестанешь пытаться ударить меня? — осведомился он, когда Лант уже сидел, часто моргая.