Какою бы ни являлась жизнь, что бы ни приносила с собой, то одаривая, то отбирая, исторгая грозы или даря божественное тепло, расцветая или увядая, – всегда где-то над привычным планом бытия, который дышит, борется, верит, предается мечтам, отчаивается или не сдается, торжествует или оплакивает, – всегда над этим извечным океаном страстей человеческих сияет Звезда Любви…
На черном бархате космических далей или на голубом клочке родного неба, с редко бегущими облачками, ночью ли, днем, утром или в сумерках, – всегда она там, неугасимая, одна на всех, перед которой все равны, красавцы и уроды, хорошие и плохие, богатые и бедные…
Бывает, небо закрыто беспросветными темными тучами, когда кажется, что ни один светлый лучик уже никогда не пробьется, – но все равно, выше туч, выше всего на свете, там есть Она – Звезда Любви, сияющая над мирами. И рано или поздно, в конце всех путей и странствий, каждый принесет на ее алтарь свое сердце… Обретая этим все, о чем грезил и к чему тщетно стремился, чего желал и чему не мог найти названия, ради чего претерпевал муки и испивал до дна чашу страданий, узнавал сладкий вкус победы и горечь поражений, владея изобильной роскошью всего созданного и чувствуя себя нищим… «Тайна сия велика есть»…
− Что, есть еще какая-то тайна?
Тина вздрогнула. Неужели она так увлеклась, что думала вслух? Господи, этого только не хватало! Она посмотрела прямо перед собой – нескончаемая вереница машин впереди.
Небо начало снова затягиваться тучками. Очень быстро стало пасмурно и зарядил мелкий, как пыль, дождик.
− По-моему, тайн уже и так больше чем достаточно. – Она вздохнула. – А впрочем, тайн, так же как и денег, никогда не бывает много.
− Высказывание в жанре иронической философии. Приятно, что у вас улучшилось настроение. О, похоже, у кого-то терпение уже лопнуло.
Сиур полуобернулся влево. Сзади, вынырнув из нескончаемого ряда машин, понеслась по встречной полосе темно-зеленая «Волга», увеличивая скорость и визжа резиной по мокрому асфальту. В салоне сидели духовные лица – видны были высокие черные головные уборы, такие же покрывала опускались на плечи.
– Кандидаты на тот свет. – Сиур посмотрел на Тину. – Философия не объясняет, куда люди торопятся до такой степени, что забывают о здравом смысле?
− Конечно, объясняет. Философия все объясняет, только смотря какая. Есть философия рассудочная, холодная и безжизненная. Есть философия огненная. Вы какую предпочитаете?
− Тут, я думаю, каким родился, таким и пригодился. – Он засмеялся. – До сих пор считал себя рассудочным и холодным. Похоже, это моя самая крупная роковая ошибка. А вы, значит, огненную философию исповедуете? Вот уж не подумал бы. Вы опасная женщина. – Он посмотрел прямо ей в глаза. – Тайны для вас обычное дело. К тому же еще и убийства так и сыпятся одно за другим. А так по виду не скажешь – обычная сотрудница городской библиотеки, без вредных привычек.
− Не надо так шутить. – Тина рассердилась.
− Поверьте, что мне не до шуток.
Внезапно обстановка на трассе изменилась: колонна грузовиков свернула на развилке вправо, и движение заметно оживилось. Автомобили прибавили скорость, весело сигналя друг другу; те, кто спешил, стали обгонять зазевавшихся.
Сиур тоже увеличил скорость и выехал на встречную полосу, уклоняясь от ехавших по ней машин, – действительно нужно было торопиться, если он хотел успеть застать Димку и ребят, прежде чем они разъедутся по своим делам. Он достал телефон и попросил Тину набрать номер.
− Ой, смотрите, опять пробка.
− На таком шоссе пробок практически не бывает. Что-то случилось. Может, авария? Мокро, дорога скользкая.
Пока они подъехали, сбавив скорость, полоса уже освободилась. Две машины ГАИ стояли у обочины. Дождик еще накрапывал, но уже из-за туч проглянуло солнце, большие лужи блестели.
С правой стороны дороги, кверху колесами лежала темно-зеленая «Волга», чуть поодаль застыл синий «Москвич» с открытыми дверцами. За рулем «Москвича» сидел залитый кровью водитель – он был мертв.
Тина приподнялась, пытаясь рассмотреть, что с пассажирами «Волги», но так ничего и не увидела.
− Кое-кто уже приехал. Прямо цыганский романс «Мне некуда больше спешить»… Еще и человека загубили. Эх, ребята, не пороли вас в детстве родители!
− Прекратите! Там человек мертвый.
− И, скорее всего, не один. Но есть один положительный момент: по крайней мере, это не из-за вас.
− Вы невыносимы. – Она пыталась сказать это сердито, но неожиданно улыбнулась.
Они ехали по залитой дождем дороге и смеялись, без причины, – просто внезапно спало напряжение. Происшествие на трассе, хотя и трагическое, вернуло им привычную реальность: все было понятно – кто, кого, как и почему. Это даже не показалось им плохой приметой.
В начале девятого они подъехали к Москве.
ГЛАВА 19
– Подождите. Посмотрите, на что это похоже, – Тина, смеясь, пыталась привести в порядок растрепанные ветром волосы.
Городские улицы встретили облачками пуха, – здесь дождя не было, шумели старые липы, звенели трамваи. Многочисленные фирмы и фирмочки, заняли бывшие дворянские особнячки старой Москвы, дав им новую жизнь. Но ничто не смогло нарушить неповторимую атмосферу старинного московского патриархального быта, – никакие перестройки, перемены, – река времени как бы огибала этот волшебный островок русской, одним этим уже необычной жизни…
Недаром Воланд и Азазелло [25] прощались с Землей, глядя на Москву с крыши Пашкова дома. Почему именно Москва? Наверное, есть в этом свой смысл. Москва – «место встречи всадников Апокалипсиса»…
Сиур припарковал машину рядом с блестящей на солнце вишневой иномаркой, открыл правую дверцу и подал Тине руку.
− Зайдем ненадолго, потом я решу, что делать дальше. Здесь я работаю. – Он показал на аккуратный домик с колоннами и свежепобеленными ампирными украшениями.
Клумбы неправильной формы пестрели маргаритками и разными незнакомыми цветами, теплый травяной запах поднимался над аккуратно подстриженными лужайками. Хорошо и легко было ступать по разогретым плиткам ведущей к дому дорожки.
− О, вот и шеф. Здравия желаю! – по-армейски представился обгоняющий их крепко сбитый парень в светлой рубашке с короткими рукавами и в темных очках. – Здравствуйте! – вежливо обратился он к Тине.
Фамильярность исключалась. Кто его знает, что за дама? Намек на неуважение мог обернуться крупными неприятностями. Специфика службы! Парень замедлил шаг, пристраиваясь в ногу с начальством.
− Рад тебя видеть. Дима уже на месте? – Сиур не стал представлять свою спутницу. – Хочу поговорить с вами. Леша вернулся?
− Вернулся, поздно ночью. Привез все, что нужно. А мы с Димоном вчера весь день наводили справки… – Парень вопросительно посмотрел в сторону девушки.
− Можешь говорить.
− Господин Сташков Георгий Алексеевич, женатый, детей нет, – парень оглянулся и понизил голос, – проживает в Братееве. Далеко забрался, там пришлось поколесить немного, «каменные джунгли», черт бы их побрал… Мы с Димоном постояли, посмотрели – вернулся домой вовремя, часов в восемь. Нервный какой-то, крутится, оглядывается, тик у него, что ли? Шеей все время дергает, – парень хихикнул, – курит много, но странно тоже: пару затяжек сделает, сигарету сомнет и бросит… Чудной, одним словом. А так больше ничего не заметили.
− Где работает?
− В «Континент –банке». Ты знаешь, недалеко отсюда. Они недавно себе офис отремонтировали, с бордовыми стеклами, – как раз напротив старых домов, – заросли там, я тебе скажу… мусор всякий, полуразвалившиеся каменные заборы какие-то, доски, бревна. Димон себе брюки порвал «от Кардена», я имел, что слушать. Ему вечером на свидание идти – хотел девушку в ресторан сводить, а тут на тебе.
− Придется возместить убытки, – Сиур рассмеялся. – Что дальше? На работе он был?