— Каждый из вас прошел свой нелегкий путь сюда, но дело еще не завершено, вернее, вы все еще можете сделать выбор. Служение Золотым Нитям требует иногда больше, чем мы можем дать, но мы все равно даем это. Наш народ с легкостью принимает такую истину, теперь и Альтар ее понял… — Даниэль помолчал, потом продолжил, — …его еще можно спасти…
Даниэль снова замолчал. Мэрилин, которая до этого находилась, казалось, в совсем другом мире, тихо проговорила:
— Что надо сделать? Я сделаю… — и столько твердости было в этом еле слышном голосе, что и бесстрастное лицо Даниэля дрогнуло.
Все казалось, перестали дышать, боясь пропустить хоть слово из чудодейственного рецепта Даниэля.
— Вот еще один выход, — Даниэль махнул рукой в сторону, и друзья увидели дверь, висящую прямо в воздухе. — Никто не знает, что за ним: непроходимая пустыня, уютный дом, горящая вулканами планета без воздуха и жизни, злой Ангарон, а может вечное счастье, а может и моментальная смерть. Но уж так устроена эта дверь, что она может вернуть жизнь в обмен на смельчака, который туда войдет. Ее появление непредсказуемо, но очень знаменательно. Она несет с собой надежду. Надежду на продолжение жизни…
Даниэль еще не успел завершить последнюю фразу, как Мэрилин резко поднялась и пошла к двери, но войти в нее так и не успела.
Марк сразу понял, к чему ведет Даниэль, стоило тому лишь показать дверь. Решение созрело моментально. Миа была здесь, здорова и невредима, теперь ей ничего не грозит, Ир-Дар тоже встретился с Яглой, ребенок найден, все проблемы решены, кроме одной — жизни этого рыцаря и нестерпимой скорби на лице той девушки. Марк ощутил, что если эта скорбь не пройдет, то и в Миа что-то измениться, непоправимо исчезнет, перестанет быть, будто редкий цветок втопчут в пыль и не дадут ему подняться. Что он мог сделать лучшего в своей жизни? Вернуться домой и снова быть несчастным влюбленным? Нет уж… Никакой выбор еще не давался ему так легко, как теперь. И сидя в кресле у Аль, и скитаясь по джунглям, и целуя Яглу, и сопровождая Тэнга, он все время сомневался… А сейчас был уверен, и от этого становилось как-то по-особому радостно. Все это пронеслось в голове у юноши за считанные секунды, и когда все еще ловили последнее слово рассказчика, Марк набрал полные легкие воздуха и бросился в дверь.
Благодаря удивительной скорости движений, которую мальчик приобрел, став частью Ир-Дара, его друзья сразу и не поняли, что произошло; и только Миа, внимательно следившая за его лицом, сообразила, что сейчас случится что-то неладное, и как только тот сделал вдох, опрометью кинулась за ним, сама не видя, куда бежит. Стоило им двоим раствориться в проеме двери, как та сразу же задрожала и мелкой рябью расползлась по воздуху.
ГЛАВА 47
После отчаянного поступка Марка и Миа все долго не могли опомниться. Ир-Дар и Тэнг, жалея мальчика, ругали себя, что им первым не пришло это в голову; Ягла чувствовала себя несправедливо счастливой, особенно после того, как Враска сама бережно передала ей невредимого Юма. Ариэль с Сильвио метались между лежащей без сознания Мэрилин и все еще хрипло дышащим Альтаром, не зная, кому нужней их помощь; Аль, сильная всезнающая Аль, была безучастна ко всему, и только Даниэль спокойно стоял в сторонке и совершенно неуместно улыбался.
Когда Враска, чувствовавшая себя особенно опустошенной и бессмысленной, первой заметила эту улыбку, то сперва подумала, что смеются над ней, и былая злость вскипела с прежней силой. Но Даниэль тут же указал на что-то рукой, и стоило ей только повернуть голову в том направлении, как все ее обиды на себя и на мир улетучились в одно мгновение. И на это стоило посмотреть! То особое свечение, которым обладала каждая травинка в этом мире, передалось и людям. Они больше не были просто двуногими и двурукими существами, они были разноцветными огненными шарами! Розовые, фиолетовые, ослепительно белые, золотые, серебряные, перламутровые огни окружали их тела (и ее саму тоже!) и, соприкасаясь с окружающим пространством, рисовали в воздухе замысловатые узоры.
И вдруг Враска рассмеялась. И смеялась она над собсвенной глупостью и убожеством. Теперь-то она знала точно, где находится — в самом сердце Золотых Нитей, куда так хотела раньше прорваться всеми правдами и неправдами, и стащить "что-то очень ценное", что даст ей особую власть! И вот оно — самое ценное, что только может быть на свете — эти огни, огни жизни, любви, созидания, творчества — были вокруг везде, и были в ней самой, и были в каждом и с каждым. Всем достаточно — ни больше, ни меньше, чем сам сможешь унести. Нужна ли ей была теперь власть? Пожалуй, нет. Если каждый раз придется так себя выворачивать наизнанку, то не нужно ей никакой власти. Сейчас ей нужен Тэнг… Она очень хочет, чтобы он был рядом! И словно прочитав ее мысли (а может и вправду прочитал?), Тэнг подошел к ней и взял за руку, а их соприкоснувшиеся огненные тела стали похожи на нарисованное детской рукой сердце.
Когда первый шок прошел, и они смогли услышать, что говорит Даниэль, улыбки стали озарять их лица.
Говорил он проникновенно, искренне и просто. И все слушали его очень внимательно, потому что рассказывал Даниэль про их собственную жизнь. Друзья узнали, что только что все известные им миры на секунду зависли в небытии, а Сердце Золотых Нитей остановилось и пропустило пару ударов, но выбор был сделан правильно, и механизм заработал вновь, и проработает еще многие миллионы лет… Он запускался так не один раз, и каждый раз все случается по-новому. Но всегда это происходит в их мире, и всегда правильный выбор сопровождается необыкновенным свечением. Возможно, их и постигали неудачи, но никто об этом ничего не знает, наверное, потому что тогда Ему приходится создавать все заново… Сейчас пусть они об этом не беспокоятся, как впрочем и не расстраиваются о поступке Марка и Миа — без отваги этого юноши, ничего бы не получилось, ведь войти в эту дверь могли только они вдвоем, и только единожды. Подойди к ней кто-либо другой, она бы захлопнулась в одночасье. Дело было сделано и это было великое дело!
Но тут плавный ход речи Даниэля был прерван вопросом не теряющей любопытства ни при каких обстоятельствах Ариэль:
— А что же Зерван? Ведь он может снова попытаться отобрать ребенка у Яглы?
Даниэль еле сдержал смех и попытался ответить серьезным тоном:
— Видишь ли, Ариэль, Зерван нам не опасен. Он и не был опасен, потому что отобрать ребенка у Яглы мы бы ему все равно не позволили!
— Но старейшины воспринимали его как реальную угрозу! Почему же вы так не думаете? — вмешалась в разговор и Аль.
— Потому что мы его создали и знаем, как его уничтожить, — невзмутимо ответил Даниэль.
Лица друзей вытянулись. Улыбки погасли. Тэнг еле успел сдержать Ир-Дара, который уже сорвался с места очевидно для того, чтобы призвать Даниэля к ответу за такое вероломство.
— Так что, Альтар зря чуть не погиб, а может и погибнет? А вы ничего не сделали, не вмешались, чтобы этого не произошло? — тихим дрожащим голосом произнесла Аль, будто и сама не верила тому, что слышала.
— Я ждал этого вопроса. Постарайтесь понять. К сожалению, мы ничего не могли поменять в ходе событий. Зерван был лишь инструментом, и отнюдь не в наших руках. Если бы мы убрали его, то его место занял бы другой инструмент, та же Враска успешно бы справилась с этой ролью.
Враска покраснела, но возражать не стала — она слишком хорошо понимала, что Даниэль был прав.
— И если бы Фенна не вспомнила вдруг свои навыки обращения с охотничьими ножами, то помощники Зервана, не стесняясь, разрядили бы в него пистолет; в конце концов, Альтара мог ранить и Ир-Дар, случайно спутав его с недругом… Эта смерть была прописана самой жизнью, и сделано это было мудрой волей для того, чтобы родить Любовь. И не дать Золотым Нитям порваться…