— Даже в этом случае вас ждет несколько неприятных часов. Сомневаюсь, чтобы вы были причастны к убийству. У меня есть некоторый опыт в физиогномике, и я не думаю, что ваше удивление при известии о гибели мальчика было притворным, но советую вам привести в порядок свои мысли. Вам это будет необходимо. Не для меня. Я не спрашиваю, зачем вы прибегли к маскараду. Это меня не касается, но в полиции обязательно станут допытываться. Не буду задерживать вас здесь и вызывать полицию. Вы можете уйти. Полиция сама даст о себе знать.
Глаза у нее заблестели, плечи расправились. Джин действует очень быстро.
— Мне вовсе не нужно, чтобы полиция давала знать о себе, — твердо произнесла она. — Зачем она мне?
— Полицейские захотят узнать причину вашего визита.
— А почему вы должны сообщать в полицию о моем визите?
— Потому, что я скрываю информацию, относящуюся к преступлению, только когда это в моих интересах.
— Но я не совершала никакого преступления!
— Именно это полиция и будет просить вас доказать.
Она посмотрела на меня. Хоть я и не силен в физиогномике, как Ниро Вулф, но и у меня имеется кое-какой опыт на этот счет, и клянусь, что оценивала возможность привлечения меня на свою сторону. Я пытался облегчить ей эту задачу, стараясь казаться мужественным, непоколебимым, добродетельным, но не враждебно настроенным к ней. Однако по ее лицу я тут же понял, что она отказалась от своего намерения. Лишив меня всякой надежды, она открыла зеленую замшевую сумочку, вынула чековую книжку и авторучку и выписала чек, затем приподнялась с кресла и положила чек на стол перед Вулфом.
— Вот чек на десять тысяч долларов, — сказала она. — Это аванс.
— За что?
— О, я не пытаюсь подкупить вас. — Она улыбнулась. В первый раз за все время. — Похоже, что мне понадобится совет эксперта, а может быть, даже и его помощь, а так как вы уже в курсе дела, я не хотела бы консультироваться со своим адвокатом, по крайней мере, пока.
— Вздор! Вы предлагаете мне деньги за то, чтобы я не сообщал полиции о вашем визите.
— Нет, — глаза ее сверкнули. — Хотя ладно, пусть так, это не предосудительно. Я миссис Деймон Фромм. Мой муж оставил мне большое состояние. У меня есть положение в обществе и много обязанностей. Если вы сообщите в полицию, я сумею повидать комиссара и не думаю, что он плохо отнесется ко мне. Однако я бы предпочла избежать этого. Если вы навестите меня дома завтра в полдень, я…
— Я никуда не хожу.
— О да, я и забыла. — Она нахмурилась, но только на одно мгновение. — Тогда я приеду сюда.
— Завтра в полдень.
— Нет, лучше в одиннадцать тридцать. В час дня у меня деловое свидание. До того времени никому не сообщайте о моем сегодняшнем визите. Я хочу… я должна кое-кого повидать и кое-что выяснить. Завтра я вам все расскажу. Или нет, так будет вернее: если завтра я не расскажу вам всего, можете обратиться в полицию. А если расскажу, то, возможно, мне потребуется ваш совет или даже помощь.
Вулф хмыкнул и повернул ко мне голову.
— Арчи, она действительно миссис Деймон Фромм?
— Я бы сказал да, но голову на отсечение не дам.
Он обернулся к посетительнице.
— Один раз вы уже пытались обмануть меня и вынуждены были отказаться от этой попытки только под моим давлением. Может быть, вы вторично пытаетесь одурачить меня? Мистер Гудвин отправится сейчас в редакцию «Газетт», ознакомится там с фотографиями миссис Деймон Фромм и позвонит мне. Это займет не более получаса. На это время вы останетесь здесь.
Она вновь улыбнулась.
— Какая нелепость!
— Без сомнения. Но в данных обстоятельствах не лишенная смысла. Вы отказываетесь?
— Конечно, нет. Я этого заслужила.
— Значит, вы не протестуете против того, чтобы оставаться здесь, пока мистер Гудвин съездит в редакцию?
— Нет.
— Тогда это лишняя трата времени: вы действительно миссис Фромм. Прежде чем вы уйдете, нам нужно кое о чем договориться, и я хочу задать вам один вопрос. Но сперва замечу: о решении принять ваш аванс и работать на вас я сообщу вам завтра, до тех пор вы не являетесь моим клиентом. Теперь вопрос: знаете ли вы, кто была та женщина, которая управляла автомобилем во вторник и заговорила с мальчиком?
Она покачала головой.
— То, что вы примете решение завтра, меня устраивает, но до того времени вы обещаете никому не сообщать о нашей встрече?
— Это договорено. Теперь как с моим вопросом?
— Я не могу ответить на него, я не знаю. В самом деле не знаю. Надеюсь, что сумею ответить вам завтра.
— Вы имеете кого-нибудь на примете? — настаивал Вулф.
— Воздержусь от ответа.
Вулф нахмурился.
— Миссис Фромм, должен предупредить вас. Слышали ли вы когда-нибудь или видели когда-нибудь человека по имени Мэттью Бирч?
Теперь нахмурилась она.
— Бирч? Нет. А почему вас это интересует?
— Этот человек был сбит машиной во вторник вечером. Той же самой машиной, которая сбила Пита Дроссоса. Предостерегаю вас — не ведите себя безрассудно или опрометчиво. Вы мне почти ничего не рассказали, поэтому я не могу знать, какую судьбу вы себе уготовили, но предостерегаю вас: будьте осторожны!
— Та же самая машина? Во вторник?
— Да. Именно поэтому будьте осторожны.
— Я всегда веду себя осторожно, мистер Вулф.
— Только не сегодня, с этой нелепой мистификацией.
— О, вы ошибаетесь! Я была осторожна или пыталась… — Она сунула чековую книжку в сумочку и поднялась. — Благодарю вас за джин, но лучше бы я не просила его. Не следовало мне пить. — Она протянула ему руку.
Обычно Вулф не поднимается с места, здороваясь или прощаясь с женщиной. На этот раз он встал, что, впрочем, не являлось особым знаком внимания к миссис Фромм или чеку, который она оставила на столе. Просто-напросто наступило время обеда, и Вулфу все равно пришлось бы потревожить свою тушу минуту спустя. Поэтому он встал и пожал даме руку. Конечно, поднялся и я, чтобы проводить нашу посетительницу до двери, и подумал, что это было чертовски любезно с ее стороны протянуть мне руку после того, как я отверг ее призывный взгляд.
Я едва не налетел на нее, когда она вдруг остановилась, чтобы сказать Вулфу:
— Я забыла спросить… Этот мальчик, Пит Дроссос, был перемещенным лицом?
Вулф ответил, что не знает.
— Не можете ли вы это выяснить и завтра сказать мне?
Он ответил, что сможет.
У крыльца ее не ждала никакая машина. Очевидно, проблема стоянки в городе оказала влияние даже на миссис Фромм и вынудила ее пользоваться такси. Когда я вернулся в кабинет, Вулфа там уже не было. Я нашел его на кухне. Он поднимал крышку кастрюли, в которой готовились телячьи котлеты с ветчиной и помидорами Аромат был потрясающий.
— Признаю, — великодушно изрек я, — у вас чрезвычайно хороший глаз. Но, конечно, вы настолько высоко цените женскую красоту, что вознегодовали из-за оскверняющей эту красоту царапины и только поэтому обратили на нее свое внимание.
Он игнорировал мои слова.
— Ты пойдешь после обеда в банк, чтобы депонировать чек мистера Корлисса?
— Вы же знаете, что пойду.
— Зайди также в банк миссис Фромм и учти ее чек. Это подтвердит ее подпись. Фриц, сегодняшнее блюдо тебе удалось даже лучше, чем в прошлый раз. Весьма удовлетворительно.
Глава 5
На следующий день, в субботу, уже к полудню, я собрал обширную информацию, касающуюся нашей возможной клиентки. Скажу лишь, что пять минут, проведенных благодаря содействию моего друга Лона Коэна в справочном отделе редакции «Газетт», позволили мне установить, что она и впрямь является миссис Деймон Фромм и стоит от пяти до двадцати миллионов долларов. Я не вдавался дальше в ее кредитоспособность, так как вряд ли мы потребовали бы от нее гонорар, превышающий ее состояние. Ее муж, вдвое старше ее, умер два года назад, оставив ей все свое состояние. Детей у них не было. Урожденная Лаура Аттертон, из семьи достопочтенных филадельфийских граждан, она прожила с мужем семь лет до самой его смерти.
На пожертвования мистера Фромма в различные благотворительные учреждения кормилось много разных председателей, председательниц, ответственных секретарей и прочих деятелей, которые после его смерти проявляли глубокий и вполне понятный интерес к его завещанию, но за исключением немногочисленных и весьма скромных отчислений весь капитал отошел его вдове. Однако, исполняя завет мужа, она поддерживала различные филантропические организации и посвящала много времени и энергии их деятельности, особенное внимание уделяя любимому детищу покойного — АСПОПЕЛ, как сокращенно именовали Ассоциацию помощи перемещенным лицам люди, испытывающие затруднение с дыханием или просто экономящие время.