— Здравствуйте, миссис Шанд, — приветливо произнес он, игнорируя ее привычную неодобрительную мину. — Есть какой-нибудь суп?
— Я накрыла вам в гостиной, — быстро произнесла она и опять поджала губы.
— А где?..
— Старшего мистера Брайанта нет дома, — ответила миссис Шанд, по-видимому, ничуть не обеспокоенная тем фактом, что перебила молодого хозяина. — Миссис Брайант ужинает в столовой с миссис Хей. Та отмечает первый год траура по сыну.
Джек нахмурился.
— Он погиб под Ипром.
Парень знал, что на Ипре отдал жизнь и сын самой миссис Шанд, когда немцы в первый раз использовали против союзников отравляющий газ. Она словно винила всех уцелевших молодых людей в Корнуэлле за то, что они живы, а молодой Томми Шанд погиб.
— Пожалуй, не стану им мешать, миссис Шанд.
— А как же суп?
— Я не так уж голоден, — солгал он. — Устал, пойду сразу спать.
— Спокойной ночи.
Джек молча поднимался по лестнице. Он устал, но был доволен хотя бы тем, что ему не придется в этот вечер видеть суровое лицо отца, и помедлил на площадке перед комнатой родителей. Молодой человек задавался вопросом, почему отец не перебрался в соседнее помещение, по обычаю других богатых джентльменов. Этот небольшой зал все равно назывался отцовским, и обстановка здесь была хмуроватая, изысканная, викторианская.
Затаив дыхание, Джек тихонько переступил порог комнаты, которую считал материнской. При этом он проследил, чтобы не наступить на разболтавшуюся половицу. Та неминуемо издала бы громкий скрип. Чисто женское святилище, украшенное бледными узорчатыми тканями, изящное и уютное. Все это представляло собой полную противоположность тому, что считал красивым Чарльз Брайант, но его это, по-видимому, не смущало. Он обращался с женой нежно, как с хрупкой птичкой.
В минуты гнева и отчаяния Джек находил успокоение в мысли, что родители любят друг друга по-настоящему. Он всегда будет плодом этого чувства. Чарльз исполнял любое желание Элизабет Брайант, но это ее не избаловало и не сделало требовательной. Парень знал, что самым большим ее желанием было ничем не замутненное счастье в доме. Чарльз не мог дать ей этого именно потому, что здесь жил Джек.
Молодой человек вздохнул. Иногда он начинал ненавидеть себя за то, что стал таким проклятием их жизни. Брайант на цыпочках пересек комнату, обставленную в стиле Эдуарда VII, и приблизился к туалетному столику матери. Его освещала прекрасная лампа цветного стекла — недавнее приобретение, дань модным вкусам Элизабет. В некоторых домах, гораздо более богатых, уже года два как пользовались электричеством, однако Брайанты провели его одними из первых. Чарльз не мог упрекать жену за желание приобщиться к новой роскоши.
Джек в точности знал, что ищет. Не жемчуга, как предполагал Рэлли, а прекрасные часы с бриллиантами, которые Чарльз подарил Элизабет незадолго до появления на свет Джека. Как-то сын услышал ее замечание, что они, мол, немного вычурные, но его самого всегда восхищал вид платинового корпуса, усыпанного крохотными сверкающими бриллиантами, зачаровывала мысль о том, что нечто столь изысканное создается из камней, добытых из глубин земли. Это привлекало Брайанта как искателя и добытчика подземных сокровищ.
Сняв крышку с резной серебряной шкатулки для драгоценностей, Джек принялся осторожно перебирать украшения. Вот и часы. Он не сомневался, что пройдут недели, если не месяцы, пока мать хватится часов, потому что она их редко носила. К тому времени он успеет выкупить вещицу и вернуть ее законной владелице, которая ничего даже и не заподозрит.
При приглушенном свете лампы бриллианты поблескивали, а крошечный циферблат, сделанный из голубой раковины, казался черным. Так же черно в эту минуту было у него на сердце. Наматывая на длинные пальцы тонкий плетеный ремешок, Джек решил, что это будет в последний раз. Больше он не подведет родителей, отныне будет честно трудиться и жить в соответствии с идеалами отца.
Поглощенный этими душеспасительными размышлениями, Джек не услышал звука шагов. Кто-то поднимался по лестнице, и, если бы не предательский скрип доски, его поймали бы с поличным. Услышав пронзительный звук, он застыл на месте от страха. У него была секунда, чтобы спрятать изысканные часы в карман и придать лицу невинное выражение.
— Джек, дорогой, это ты? — послышался голос Элизабет Брайант.
— Здравствуй, мама. Выглядишь чудесно, как и всегда, — спокойно произнес он, поцеловал ее в щеку и с удовольствием вдохнул аромат духов.