– Скажи, Долита… он бил ее и при жизни моего отца?
Горничная отрицательно покачала головой, наполнив Эмбер невыразимым облегчением.
– В то время, сеньорита, здесь почти никто не ссорился между собой. Сеньор Валдис не трогал ни сеньора, ни сеньору, а те предпочитали не покидать своих комнат. Правда, каждое воскресенье давался обязательный общесемейный ужин, и тогда сеньора и ваш отец должны были спускаться в столовую – но и только. Во время ужина сеньор Валдис говорил не закрывая рта о том, как хорошо он поставил дело на ранчо, об удачных покупках и продажах, а супруги слушали его молча, едва отрывая взгляды от тарелок. Сразу после ужина они спешили подняться в свои комнаты… Сеньорита! – вдруг воскликнула горничная, заставив Эмбер вздрогнуть от неожиданности. – Вы непременно должны усвоить одну вещь: сеньорита Маретта – единственный человек на ранчо и во всей округе, который имеет хоть какое-то влияние на сеньора Валдиса. Она умеет настоять на своем, но прекрасно знает, насколько далеко можно зайти с этим человеком. Она знает грань, которую нельзя переступать ни в коем случае. Если вы обратитесь к ней за помощью, она не только откажется, но и сразу наябедничает брату. Так уж получилось, что вы доверились мне, но, прошу вас, не доверяйте больше никому! Ну а я… как я вам ни сочувствую, помочь хоть чем-нибудь не могу. Мне очень жаль.
– Наверное, мне лучше пока затаиться и ничего не предпринимать, – сказала не на шутку встревоженная Эмбер. – Валдис украл у меня не просто гроши, а немалые деньги, и я хочу вернуть их. Значит, разумнее будет некоторое время пожить на ранчо. Возможно, жизнь сама предложит какой-нибудь выход… поможет мне вернуть деньги и убедить Аллегру покинуть этот ужасный дом.
– Сеньорита, – робко спросила горничная, стараясь поймать взгляд прищуренных глаз девушки, – уж не вздумали ли вы водить сеньора Валдиса за нос?
– А что еще мне остается? К чему приведут дальнейшие попытки открытого сопротивления или угроза пешком уйти в Суэвло? И потом, Долита, я не хочу дарить Валдису свои деньги. Это все, что у меня осталось на жизнь, – в сущности, это мое наследство. Разве справедливо будет, если этот человек оберет меня так же, как обобрал остальных? Нет, я сделаю все, чтобы этого не случилось! – Эмбер перевела дух и заставила себя вернуться к делам житейским. – Пожалуйста, Долита, принеси горячей воды. Я хочу вымыть голову и одеться как можно наряднее. Очень возможно, Валдис скоро нанесет мне визит, так что надо начинать вживаться в новую роль.
Выражение лица горничной ясно говорило о том, что она настроена скептически. Тем не менее она сделала все, чтобы помочь Эмбер приукрасить себя, бурча под нос, что нет ничего опаснее, чем игра с огнем. Не обращая внимания на ее ворчание, Эмбер продолжала расспросы, по крупицам собирая сведения о своем новом и таком уже нелюбимом доме.
К ее великому облегчению, у Валдиса нашлась ахиллесова пята: он чрезвычайно ценил мнение окружающих и ревностно относился к тому, как выглядит в их глазах. Об этом говорило и то, что его больно ранили разговоры насчет его несостоятельности как преемника отца. По словам Долиты, он лез из кожи вон, чтобы смягчить сложившееся о нем нелестное мнение, и потому выказывал себя человеком воспитанным и образованным, идущим в ногу со временем. Он также старался больше бывать на светских приемах, и сам давал роскошные балы и званые вечера, на которые приглашались из Мехико самые известные музыканты. Шампанское и дорогие вина в таких случаях поставлялись из Франции, причем Валдис не жалел денег на то, чтобы изысканные блюда готовились под руководством лучших поваров, настоящих знатоков своего дела.
Все это можно было расценить как попытку утвердиться в высшем мексиканском обществе – куда Валдис никак бы не попал, пойдя по стопам отца.
Как оказалось, Валдис вовсе не собирался наносить Эмбер визит. Вместо этого он велел передать ей, что намерен вечером поужинать в ее обществе.
Ужинали на асиенде в половине восьмого. Когда подошло назначенное время, Эмбер обнаружила, что дверь в ее комнату не заперта. Охранника, о котором упоминала Долита, в коридоре не оказалось. Напрашивалась мысль, что хозяин дома не собирался вечно держать гостью под арестом, а только хотел, чтобы траур соблюдался по всем правилам. Или же он счел двухнедельное заточение достаточным, чтобы научить покорности строптивую девушку. Так или иначе, охрана была снята, и это означало, что Валдис не придает значения угрозам Эмбер совершить побег. Да и чего ради было ему беспокоиться? Разве асиенду не окружали многие мили необжитых земель? Если человек местный, привычный к здешней дикости, мог одолеть их без труда, то для хрупкой горожанки с Севера расстояние до Суэвло должно быть непреодолимым.
Эмбер выбрала для ужина платье из розового муслина – не то чтобы вечернее, но наиболее нарядное из ее гардероба. Эмбер берегла его и надевала лишь в редких случаях. Бабушка сшила его своими руками, причем вырез корсажа и кромку подола расшила маленькими атласными розочками, чудо какими хорошенькими! Пожалуй, только в этом наряде Эмбер чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы предстать перед Валдисом.
Тот уже ждал ее внизу у лестницы. Как обычно, он был разодет в пух и прах и выглядел гораздо менее пугающим в бордовом бархатном жилете. Пышные кружевные рюши украшали обшлага белоснежной рубашки и обрамляли ярко-желтый шелковый галстук. Брюки были черные, из какой-то ткани с отливом, и только что не сияли. Но больше всего поразили Эмбер замшевые туфли Валдиса, сплошь покрытые причудливой вышивкой. Ей в жизни не приходилось видеть мужчины, столь кричаще одетого.
Даже поза его была особенной: одна рука была вытянута вверх вдоль перил, другая заложена за спину, – и производила впечатление заранее отрепетированной. Как только Эмбер сделала шаг с нижней ступеньки лестницы, Валдис отстранился от перил и протянул руку, в которую она церемонно вложила свою. Ощутив чуть влажное прикосновение горячих губ, она с трудом подавила желание содрогнуться.
– А ты, сестричка, оказывается, куда красивее, чем я считал, – заметил Валдис с усмешкой. – Две недели хорошего отдыха – вот наилучшее средство вернуть краски любому личику. Идем, я покажу тебе мою столовую. Между прочим, я с нетерпением ждал вечера, когда мы сможем поужинать вот так, вдвоем. Это поможет нам лучше узнать друг друга. Как жаль, что первая наша встреча была омрачена несчастьем, обрушившимся на этот дом.
С безукоризненной любезностью придерживая руку Эмбер на своем локте, Валдис повел девушку к двойным дверям в глубине холла. За ними оказалась просторная, на редкость пышно обставленная столовая. Эмбер обвела ошеломленным взглядом потолок с несколькими сверкающими хрустальными люстрами, буквально заливающими помещение светом. Посередине стоял длинный стол, за которым могло расположиться, не стесняя друг друга, не менее двадцати человек. Как и в покоях Аллегры, мебель здесь была темного дерева, с затейливой инкрустацией – внушительная, но при этом не казавшаяся неуклюжей.
Несмотря на размеры, столовая нисколько не подавляла. Стены были украшены мозаикой приятной расцветки и рисунка. Все утопало в зелени: здесь было все – от цветов до небольших деревьев. Эмбер обратила внимание на высоченную клетку с ярким попугаем, у которого, правда, был довольно угрюмый и скучающий вид.
Валдис подвел Эмбер к стулу и галантно его отодвинул, предлагая сесть. Сам он, разумеется, занял место, приличествующее хозяину дома. Эмбер оказалась по правую руку от него. Стол был так огромен и пуст, что создавалось впечатление, что хозяин и гостья почти соприкасаются локтями. Находиться так близко от Валдиса было очень неприятно.
Как только они уселись, он хлопнул в ладоши, и слуга с бутылкой красного вина появился, словно из-под земли. К этому времени Эмбер убедилась, что остальные приборы на столе останутся лишь деталью сервировки.