- Конкурс через несколько недель, а надо еще столько всего сделать! Самое сложное, это два экземпляра платьев коллекции Haute couture, - возбужденно вещал стилист, ныне стремительно превращавшийся в модельера. - Вы с Розой - моя последняя надежда, иначе мне не успеть найти других моделей.
Представив себе Розу в длинном платье из дорогих видов тканей, я невольно поморщилась, поскольку такая картинка была просто фантастической и совершенно невероятной.
- Савелий, остановись хоть на минуту, - попросила я соседа, усаживая его на диван. - Наши с Розой фигуры далеки от модельных, - попыталась я вернуть к реальности Савелия, который и слышать ничего не хотел:
- Глупости! Главное - женственность. Ты знаешь, почему модные дома на свои показы выбирают кости, обтянутые кожей? - я отрицательно покачала головой, после чего Савелий с триумфом на лице продолжил: - Потому что на них не нужно тратить много тканей и делать сложные выточки! Ваши с Розой, или как вы там её зовете - Мэнди, фигуры я давно изучил: прекрасные выпуклости в нужных местах и гармоничное соотношение длины ног ко всему телу.
Я критически осмотрела свои "выпуклости", пытаясь найти причину восторга Савы.
- Интересно, я то согласна, но вот как тебе удалось заполучить Мэнди в качестве своей модели? - удивленно спросила я у него.
- К сожалению, я пошел на гнусный шантаж. Припомнил ей одну историю из прошлого, после чего она оставалась мне обязанной на многие годы вперед, - я рассмеялась, пообещав себе узнать подробности той славной передряги, после чего Роза оказалась вечной должницей соседа. - Она подъедет на такси через полчаса, - добавил Сава.
Моля Богов, чтобы, заезжая за бумагами, Токарев не встретился с Морозовой, я полностью отдалась во власть умелых рук опытного стилиста, который достал из очередного пакета огромный рулон струящейся ткани цвета аквамарина.
Влад в расстроенных чувствах мчался домой. Ну, надо же, какой же этот Баринов прощелыга! Знал, что до обсуждения проекта постановления еще более трех недель и вдруг назначил заседание на сегодня. Хорошо, что хоть какие-то наметки есть, жаль, что текст накидан на бумагу лишь ручкой. Придется импровизировать.
С этими нерадостными мыслями Влад вбежал по ступенькам в дом. Уже с порога он услышал голоса: покорный Мирин и тревожный мужской, который, если память Владу не изменила, принадлежал дружку Ручкиной - Савелию.
Токарев поторопился в гостиную, потому как совещание с коллегами должно было начаться не позднее, чем через час. Зайдя в комнату, Влад просто потерял дар речи: посреди помещения стояла Мира, обмотанная длинным куском материала потрясающего сине-зеленого цвета, переливающегося различными оттенками морской воды. Возле нее суетился, подкалывая булавками ткань, неизвестный ему человек в рабочем комбинезоне с потертыми карманами.
Мирослава была так чудесна, что мимолетом Влад подумал о том, что ей и платье не нужно - достаточно лишь рулона ткани или шторы, чтобы подчеркнуть всю её прелесть и красоту.
- Влад! Привет, - поприветствовала его лесная нимфа. - Возьми со стола документы, - показала она рукой на папку, лежащую на журнальном столике, недалеко от нее.
- Здравствуйте, - не отрываясь от дела, поздоровался мужчина, в котором Влад с удивлением узнал Савелия.
Мира легким движением руки собрала волосы на затылке, чтобы Саве было удобнее работать с материалом около её груди, но одна шаловливая прядка выпала из общей массы волос, игриво покачиваясь от вздохов Савелия, двадцать раз перемещавшего одну и ту же булавку. Влад невольно залюбовался этой картиной, в сердцах подумав о том, что желал бы оказаться на месте этого мужчины, которому было разрешено прикасаться к нежной коже девушки и вообще делать с Ручкиной всё, что он хочет. Из-за кардинальных перемен в поведении Мирославы, Влад всё чаще думал о ней, чем о его излюбленной Виктории, которая к тому же вот уже несколько суток не показывалась на горизонте, "зализывая раны" в клубах с подругами, а также сидя у себя в квартире.
Выйдя из ступора, Влад всё же подошел к столу, взяв в руки папку бумаг. Продолжая думать о Мире, он не сразу понял, что вместо его рукописных каракулей, перед ним лежал напечатанный проект постановления. Он даже моргнул пару раз, не веря в увиденное перед своими глазами.
- Мира? - вопросительно посмотрел на меня Влад, и я с удовольствием отметила его растерянное выражение лица.
- Я решила, что печатный текст пригодится тебе гораздо больше, - я качнула плечами в оправдывающемся жесте, после чего получила грозный выговор от Савелия, чтобы не дергалась.
Влад улыбнулся искренней очаровательной улыбкой, от которой у меня почему то перехватило дух.
- Вот так и стой, не дыша, - услышала я голос Савелия, после чего волна смущения окатила меня с ног до головы.
- Я бы тебя расцеловал в знак признательности, - предложил Влад, - но боюсь, что сотни иголок вопьются в меня даже через костюм.
Я даже побоялась себе представить эту картину. Не из-за иголок, конечно, а из-за благодарного Токарева, накидывающегося на меня с поцелуями. "Мирослава, пора бы тебе и парня завести", - подумала я про себя. "А то скоро любую фразу красивого мужчины будешь воспринимать двусмысленно. Он же просто хотел тебя поблагодарить".
У Савелия в кармане затрезвонил мобильник. Оказалось, что Мэнди подъехала и просит её встретить около дома.
- Я сейчас, - предупредил сосед. - Дал ей пару заданий, боюсь, что сама не справится, пойду, дотащу её пакеты.
После стремительного ухода Савы, в комнате воцарилась неловкая тишина. Влад, опираясь на диван, читал свой проект постановления, а я почувствовала ужасный укол в лопатку.
- Влад! - закричала я так, что Токарев вздрогнул. - Савелий булавку плохо заколол сзади. Переколи, пожалуйста, - попросила я у депутата.
Он положил бумаги обратно в папку, после чего подошел ко мне со спины. После секундной заминки Токарев принялся аккуратно перекалывать острую булавку, чтобы она больше не поранила мою кожу. Было в этом что-то такое интимное, как будто он не булавку вынимал, а стягивал с меня одежду. Я не видела его выражения лица, но чувствовала его нерешительность и плавность движений. Интересно, о чем он сейчас думает?
Влад и не думал, что перекалывание одной обычной булавки сможет так взбудоражить его кровь. Мерцающий материал не скрывал аристократичного изгиба шеи и плеч девушки, оголяя её ключицы, которые Токарев, благодаря своей живой фантазии, наделил невидимыми крыльями.
Шелковые волосы Миры, до которых он случайно докоснулся рукой, переливались золотом и оттенками мёда. Она казалась такой хрупкой, что руки Токарева невольно задрожали. Он едва не уколол Мирославу вновь, поэтому сосредоточившись на булавке, быстро зацепил её за край материала.
Я повернулась к Владу, и, почти шепотом, проговорила:
- Спасибо.
Еще пару мгновений назад серьезное, задумчивое лицо Влада озарила улыбка с ямочкой на щеке, после чего он сказал:
- Тебе придется привыкнуть к боли, тут еще не меньше сотни таких же опасных острых булавок.
Ответить мне помешал приход Мэнди и Савелия. Хотя нет, не Мэнди, а самой что ни на есть, Розы. Влад бы ни за что не узнал в белокурой красавице в коротком платье ту самую готическую подругу его соседки. От удивления у меня отъехала челюсть вниз, и я даже не смогла попрощаться с Токаревым, который, глянув на часы, вылетел на улицу, прихватив документы.
- Роза, ты ли это? - ошарашенно спросила я у подруги.
- Славик, я так и знала, что ты будешь в шоке, - недовольно пробурчала златовласка и затем пояснила: - Савелий заставил меня напялить парик и приодеть это платье, кроме того, "утешил" меня тем, что туфли на высоких каблуках аналогичны копытам Дьявола, цокающим по паркету.