У неожидавшего такого поворота событий депутата, даже рот приоткрылся от удивления.
Стараясь, чтобы голос не дрожал, я правдоподобно нагнулась к самому лицу Владислава, касаясь его щеки горячим дыханием, и, остановившись буквально в пяти сантиметрах у самых губ Токарева, от которого приятно пахло ароматическим маслом, с придыханием прошептала:
- Никогда не верьте женщинам, - Зураб одним ловким движением вправил сустав Владислава, после чего на всю сауну разнесся дикий крик представителя власти.
Резко отодвинувшись от Владислава, я застегнула пуговицы на груди, услышав голос Зураба.
- Разрыва связок нет, отёк скоро спадет. Сейчас обездвижим ногу и отвезем Вас в больницу, - обратился врач к Токареву, который постепенно начинал приходить в себя.
Я невинно улыбнулась, перевязывая ногу Владислава эластичным бинтом, в то время как Игнат готовил носилки, для переноса пострадавшего в машину.
Больше этим вечером Токарев ничего мне не сказал, лишь изредка заинтересованно поглядывал в мою сторону.
* * *
- Ты, конечно, как хочешь, но я всё черное не надену! - категорично отмахнулась я от черного платья, любезно подсунутого под мой нос подругой.
- Как хочешь, - пожала плечами Мэнди. - Просто я не понимаю, как он мог согласиться на встречу с готессой? У него всё так плохо в личной жизни или он сам гот? Тогда бы я даже обрадовалась, - и чуть подумав, добавила: - Наверное.
Я сидела на банкетке в такой же черной, как и её обивка, спальне Мэнди. Зоя Ивановна безуспешно пыталась украсить комнату, и к заупокойному колориту помещения регулярно добавлялись розовые бабочки на черном атласе плотных штор, ночники в виде цветков и сувениры в образе веселых гномов, которые, однако, в вечернее время, из-за падающего на них света ночников, смотрелись зловеще, что и спасло их от участи быть выкинутыми подругой на помойку.
- Может он увидел твоё фото и влюбился без памяти? - улыбнувшись, спросила я у Мэнди.
- Это вряд ли. Не думаю, что мамуля изначально хотела его напугать, - подруга надевала свой лучший костюм, который включал в себя черный корсет на шнуровке, длинную юбку с разрезом и оригинальные аксессуары, в том числе крест анкх. Руки Мэнди украсили бывшие когда-то новенькими, а ныне драные чулки, которые смотрелись на белоснежной коже подруги причудливой паутиной.
Последний штрих добавила черная помада на губах, а также темные тени на веках. Мэнди довольно улыбнулась своему отражению, а затем с тоской посмотрела на меня. В отличие от подруги, я надела голубое платье с небольшим кулоном в виде капли и убрала волосы в прическу на затылке.
- Если бы я не знала, что ты так всегда одеваешься, то подумала бы, что ты хочешь увести моего библиотекаря, - Мэнди озадаченно нахмурила брови.
- Ого! Когда это он стал твоим? - рассмеявшись, я добавила: - Никогда не встану между тобой и твоим литературным светлым будущим.
Мэнди погрозила мне пальчиком и, моментально сменив улыбку на лице выражением смертной тоски, торжественно выплыла в коридор.
Увидев дочь, надевающую свои излюбленные высокие ботинки на шнуровке, Михаил Кириллович схватившись за сердце, с укоризной произнес:
- Розонька, детка, ты бы еще в гроб залезла.
- Между прочим, папочка, это мой самый лучший наряд. Я же так стараюсь понравиться Павлуше. Вероятно, он мой последний шанс не остаться одинокой старой девой, - добила отца несносная дочь.
Михаил Кириллович горестно вздохнул, отправившись успокаивать расшалившиеся нервы парой стопок коньяка из заначки, упорно скрываемой от любимой супруги.
"Черное воскресенье" настало, и мы с Мэнди отправились на свидание.
Летний денек, с искрящимися на солнце радужными бликами от капель воды фонтанов, летящих на толстых, неспешно прогуливающихся голубей, не мог поднять настроение Мэнди, на которую, словно огромную дождевую тучу, оборачивались прохожие на улице.
Около старинных резных курантов на площади в Центре города нас уже ожидали "кавалеры", как два брата-близнеца облаченные в клетчатые рубашки разного цвета и строгие брюки. Настоящие образчики женихов на смотринах! Завидев нас, парни приосанились, и тот из них, который держал в руках миленький букетик полевых цветов, шагнул навстречу, протянув его мне.
- Добрый день, я Павел, - представился сын подруги Зои Ивановны. - А это мой друг Николай, - товарищ Павла ослепительно улыбнулся, являя миру свои металлические скобки на зубах, блистательно сверкнувших на солнце.
- Привет! Мирослава, - поприветствовала я двух друзей.
- Мэнди, - тоскливым голосом изрекла подруга.
Видя непонимание в глазах владельца букета, я пояснила:
- Та, которая Роза.
Состояние легкого шока пролетело в глазах парня, и он едва успел поймать выскользнувший из его рук букет.
- О-очень приятно, - стал слегка заикаться Павел, но собравшись с духом, он протянул букет веселых цветочков траурной Мэнди.
- Спасибо, возложу их на могилу колдуна, - поблагодарила подруга без доли иронии, и я усиленно сдержалась, чтобы не рассмеяться во весь голос.
Отойдя от впечатлений первого знакомства, я внимательнее присмотрелась к нашим спутникам на этот вечер. Павел был высок ростом, подтянут, с очками, которые его совсем не портили, на голубых глазах, с чуть длинноватыми волосами пшеничного оттенка. Не красавец, он был довольно мил, и от него так и веяло духом интеллигенции и превосходного воспитания.
Николай же был на голову ниже Павла, субтильного телосложения, с короткой стрижкой светлых волос. Со стороны сразу стало заметно, что этот индивидуум усиленно желает показаться разбивателем женских сердец как в глазах новых знакомых, так и своего друга. Одно только подмигивание правым глазом и "соблазнительная" улыбка с намеком дорогого стоили!
Как истинный джентльмен, Павел не хотел показаться невежливым, но не смог скрыть своего искреннего удивления, когда вместо обещанной мамой "очень скромной и тихой девушки, постоянно одевающейся в неброские темные вещи, умницы и красавицы, первой скрипки симфонического оркестра", перед ним предстала настоящая готесса!
Но делать что-то было уже поздно и, поскольку ему не позволяло воспитание развернуться и уйти, он предложил:
- Леди, предлагаю отправиться в кафе "Ботаника", чтобы провести нашу прекрасную встречу за парочкой мороженных и прохладным лимонадом.
- Даже не сомневалась, что этот "колокольчик" поведет нас в Ботанический сад, - прошептала мне Мэнди, а затем уже в полный голос произнесла: - Давайте лучше отправимся в превосходное местечко, совсем рядом - "Каземат" называется.
Зная, что представляет собой это заведение, я опешила, а наши "одуванчики" радостно закивали головами, радуясь, что девушки взяли инициативу на себя.
"Каземат" являлся излюбленным местом для общения неформальной молодежи города. Здесь царила атмосфера таинственности, мрака и подземельного настроения. Погреб, с кирпичными сводами над головой, скрывал от любопытных глаз столики с соответствующим антуражем. На стенах "превосходного местечка" висели бутафорные орудия пыток и кандалы, а официанты обслуживали клиентов в образе различной нечисти.
К нашему столику подошел вампир с толстыми кожаными книжками в руках, с мерцающей в полутьме кафе свечей в красном подсвечнике.
- Изволите ли сделать заказ? - официант улыбнулся, показав нам свои пластмассовые клыки.
- Пару литров крови, - зыркнула глазами Мэнди на испуганных ухажеров.
- К сожалению, кровь закончилась, могу предложить Вам отменное блюдо из бедра оборотня вымоченного в маринаде из брусничного соуса, приготовленного на углях, - не переставал улыбаться наш "вампир".