Жорик опешил. В его голове ворочались со скрипом мозги. Он не верил ей, но сказать об этом вслух не решился.
— Правда, что ли? — наконец выдавил он. — Ты променяла меня на… легавого?
— Ага, на мента! — подтвердила она.
— Ну ты… даешь! До сих пор не верю. Ты и… мент!.. А чем вы по ночам занимаетесь? Он читает тебе Уголовный кодекс?
Ее понесло. Захотелось стереть ухмылку с лица Жорика навсегда.
— Мы играем в ролевые игры, — прошептала она Жорику в ухо. — Ты даже не представляешь, как это заводит! Он приковывает меня к спинке кровати наручниками… медленно стягивает блузку… нет, последняя пуговица не поддается, он отрывает ее зубами!.. Страсть! Жесткий секс! Ах… м-м-м…
Алена стонала так натурально, что по лицу бывшего мужа заструился пот. Он стер его рукавом и вытаращился на нее:
— Ну ты даешь!.. А чего же со мной-то такой не была?
— Этот вопрос ты задай себе! — ткнула она его пальцем в лоб. — Мне пора. Машину даю до завтра. Утром чтобы стояла здесь в целости и сохранности! Держи ключи.
Жорик еще долго торчал под окнами салона, но внутрь не заходил. Когда Алене надоело смотреть на него, она задвинула шторы. Вошедшая в комнату Мимочка покачала головой, уперла руки в бока:
— Что ты с мужиком сделала? Он ушел и машину забыл взять. Вот ключи.
— Показала, что не он один носит брюки. С чего бы он решил унижать меня из-за личной жизни? Какое ему до этого дело? Теперь он сто раз подумает, прежде чем нарываться на грубость! У нас все в порядке?
— Не совсем, — призналась Мимочка. — Кажется, на нас наехали…
— Есть новости! — выкрикнул Сивцев, отрывая остальных оперов от работы над фототаблицей. — Опознан труп из подвала. Соснина Вероника Николаевна, семьдесят четвертого года рождения, москвичка. Ее опознала сестра. Увидела вчера фотографию в криминальных новостях, ну и…
— Ты ее вызвал? — немедленно среагировал Семен.
— Уже ждет. Только учти: гражданка она падучая. Чуть что — лежит. Приготовь нашатырь, валидол, валерьянку… что там еще есть?
— Она в морге была? Потемкин в курсе?
— Прокуратура оповещена. В морге не была, — отрапортовал Олег.
— Тогда поехали…
Кто сказал, что можно привыкнуть ко всему, ошибался. Сколько Семен ни ходил в морг, привыкнуть не получалось. Тошнило каждый раз, едва переступал порог. Собирал все силы в кулак, чтобы рассматривать разрезанных покойников. Хотя чаще эта «радость» доставалась следакам.
Римма Векшина, сестра убитой Вероники Сосниной, приехала вместе с Потемкиным. Это была немолодая полная женщина с коротко остриженными волосами, поверх которых был повязан черный платок.
Потемкин перепоручил ее Семену с Сивцевым, а сам, зажав папочку под мышкой, отправился к мед эксперту.
— Как же это?.. Как?.. — беспрестанно повторяла женщина, вытирая опухшее от слез лицо носовым платком.
Она то и дело спотыкалась, поэтому Семен с Олегом подхватили ее под руки с двух сторон. Векшина повисла на них всем весом и еле передвигала ногами. Так они дошли до комнаты, где происходило опознание. Сивцев нашел понятых.
Едва санитар откинул простыню с тела, Векшина рухнула в обморок. Семен еле успел подхватить ее грузное тело.
— Успокойтесь, гражданка Векшина. Возьмите себя в руки, — увещевал следователь, пока Семен приводил ее в чувство. — Это ваша сестра?
Женщина взглянула на труп, побледнела и закивала головой.
— Ника… Это Ника…
— Вы уверены? Посмотрите получше.
Векшина обиделась:
— Да что я собственной сестры не узнаю? Ника это!
— Все-таки скажите, по каким признакам, особым приметам вы ее узнали?
Векшина обиделась, окончательно пришла в себя и больше в обморок не падала. Она показала им шрам на запястье убитой, рассказала, откуда он появился.
— У вас были близкие отношения с сестрой? — спросил Семен.
— Не так чтобы, — пожала Векшина плечами. — После того как Никуша вышла замуж, мы почти не виделись. Роман… Муж ее… Предпочитал вращаться в своих кругах, мы были для него… аморальны, как он однажды выразился.
— Почему? — поинтересовался Семен.
— Мой муж сильно пьет, — покраснела Векшина. — Однажды в таком состоянии он заявился к Роману на работу, клянчил деньги… Вот после этого…
— Понятно. А они жили дружно?
— Да как сказать… И хорошие времена бывали, и разбегались. В последнее время Ника жила одна.
— Кто кого бросил? — вмешался Потемкин, заполняя протокол опознания.
— Роман нашел себе другую… Ника так считала.