Выход оказался в противоположной стороне. Они повернули и пошли назад.
— Влад, ты представляешь, если он здесь работает и сейчас видит нас?
— Очень хорошо. Пусть видит и знает, что мы рядом.
— Не затаится?
— Понадеемся, что нет.
Семен боялся и другого: что преступник сорвется.
— Дошли, второй выход.
Возле стены валялись поломанные стеллажи, разбитые манекены, вешалки, ящики, пачки спрессованного картона. Грузчики укладывали мусор в тележки, которые вывозили к машине.
— Эй, стой!
Семен остановил уборщика, заглянул в тележку, нагруженную частями от манекенов — руки, ноги, головы — лысые.
— Похожи на наш, — согласился Гуральник. — Скажите, а можно их незаметно вынести отсюда?
— А зачем? — нахмурился рабочий. — Поломанные же.
— Предположим, мне нужно. Можно вынести?
— Так у нас все можно! — хмыкнул тот и покатил груз дальше.
— Считай, что так он его и вывез.
Они долго стояли у поднятой двери, наблюдая за рабочими. Почему они оба решили, что преступник работает здесь? А потому что удобно, просто и фиг найдешь.
— Влад, пошли в отдел кадров. Покопаемся в личных делах, только едва ли здесь кто-то знает кого-то в лицо. Столько народу…
Глава 22. Блондин
Алена лежала на массажном столе. На ней была только простыня, накинутая на бедра. По комнате разливался запах ароматических масел. Массажистка ее салона умело разминала напряженную спину и плечи.
На соседнем стульчике пристроилась Мимочка: ей не терпелось узнать, что было у Алены с Кудиновым.
— Так-таки ничего? — допытывалась она с подозрением. — Ты ездишь к нему на четвертый сеанс — и ничего?
Алена разговаривала, закрыв глаза, — по телу разливалось блаженство.
— Успокойся, мне абсолютно не нужен твой Кудинов. Он мне до лампочки!
— Ах, твои бы слова да Грише в уши!.. — вздыхала Мимочка. — Я уж и так к нему, и этак подкатывалась — не хочет!
— Может, и не надо подкатываться? Плюнь на него.
— Ты смогла плюнуть на Семена?
Руки массажистки сжали кожу слишком сильно, Алена скрипнула зубами.
— Я другое дело. Спасибо, Ира. Мне уже лучше.
Массажистка помогла Алене слезть и одеться, собрала кремы и растирки в чемоданчик.
— Алена Владимировна, вам надо больше отдыхать. Вы такая зажатая.
— Да-да, Ира, я знаю. Иди.
Они с Мимочкой подождали, пока девушка ушла, и продолжили разговор.
— Это ты такая зажатая из-за ссоры с Красновым!
— Мы уже почти помирились. Не могу я сердиться на него после того, как он сделал мне предложение. А как трогательно Семен дарит цветы! — Алена мечтательно закатила глаза. — И между прочим, почти каждый вечер. Мне их скоро ставить будет некуда. Подумаю-подумаю и открою цветочный магазин.
Даже Борис был под впечатлением, когда она рассказала ему о цветах.
— Судя по всему, ломаться ты будешь недолго, — констатировала Мимочка.
Алена вздохнула. Ломаться надоело. Семен почти перевоспитался и был готов к семейной жизни с ней. А она — с ним. И к трудностям была готова, и к ночным отлучкам, и к проявлению мужского эгоизма. Кажется, она тоже перевоспиталась. И Борис сказал то же самое.
— Где моя взбалмошная сестренка?
— Осталась в прошлом.
Вчера Алена проводила его в аэропорт. Он улетал в Штаты к семье и бизнесу.
— На свадьбу пригласишь?
— Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить! Борь, мне еще дожить до нее надо. Но в случае чего тебе позвонят.
Он отругал ее за плохую шутку. Что-то она на самом деле в последнее время много шутит и все как-то по-черному.
— Когда будет готов твой портрет? Уж очень хочется взглянуть, — сказала Мимочка, отвлекая от мыслей о брате.
— Не знаю. Кудинов тянет, чтобы я подольше ездила к нему. Но мне уже надоело. Съезжу еще пару раз и все, баста! — Алена потянулась.
После массажа она чувствовала себя лучше. Пропала сонливость и тяжесть в теле. Хотелось работать, работать… А еще ужасно хочется коктейль из «Макдоналдса», гамбургер и кока-колу.
— Может, перекусим?
Мимочка охотно согласилась. Они переоделись и направились на соседнюю улицу, где находился «Макдоналдс».
Посадив подругу за свободный столик, Алена ушла делать заказ. К счастью, народа было мало. Она постояла минут пять, а потом ее тронули за локоть.
— Добрый день.
На нее смотрел симпатичный голубоглазый блондин. Улыбался так, словно они знакомы лет десять.
— Привет.
— Вы меня не помните?