Я вышел из машины, прошел в калитку и указал на вывеску.
— Обед готов?
Он бросил грабли и кур, вытер руки об штаны и презрительно скривился:
— Это жена повесила, — доверительно сказал он тонким голосом. — Есть только яичница с беконом.
— Ну, пусть будет яичница с беконом.
Мы вошли в дом. Там были три стола, покрытые узорчатой клеенкой, какие-то картинки на стенах и помещенный в бутылку кораблик под парусами, украшавший каминную доску. Я сел. В дверь вошел хозяин; послышался чей-то громкий голос, потом на сковородке заскворчал жир. Через минуту хозяин вернулся и, наклонившись ко мне, положил на клеенку нож с вилкой и бумажную салфетку.
— Не самое ли время попробовать яблочной?
Я сказал, что охотно выпил бы. Он снова отошел и вернулся со стаканами и графином янтарного напитка. Он сел рядом и налил настойки. Из кухни доносился глубокий баритон, напевающий песенку «Хлоя» и заглушающий скворчание жира.
Мы чокнулись, выпили и подождали, пока тепло не разольется по телу.
— Вы приезжий, да? — спросил он.
Я кивнул.
— Не из Сиэтла? Вы так элегантно одеты.
— Из Сиэтла.
— Сюда мало кто приезжает, — сказал он, смотря на мое левое ухо. — Никому не по дороге. Но до отмены сухого закона... — Он замолчал, переведя свой внимательный взгляд на мое правое ухо.
— О, до отмены сухого закона! — Я вздохнул и сделав многозначительный жест, отхлебнул глоток.
Нагнувшись, он сопел мне прямо в лицо:
— Черт побери, выпить можно было в каждой рыбной лавке на молу. Рыбаки привозили водку под крабами и устрицами. Дьявол, в Вестпорте этого было полно! Дети играли ящиками из-под виски. Во всем городе никто не держал в гаражах машин. Каждый гараж был до потолка наполнен канадской выпивкой. Катер береговой охраны останавливался у мола раз в неделю, чтобы наблюдать за разгрузкой рыбы. В пятницу. Всегда в одно и то же время. — Он многозначительно подмигнул мне.
Я затянулся сигаретой. На кухне что-то скворчало, а баритон напевал песенку «Хлоя».
— Но вы ведь не торгуете спиртным, — сказал мужчина.
— Нет, я покупаю золотых рыбок, — отвечал я.
— О'кей, — он явно был озадачен.
Я налил еще по стаканчику настойки.
— За бутылку плачу я и хотел бы взять с собой еще пару.
Он просиял:
— Извините, забыл вашу фамилию.
— Марло. Вы думаете, я вас обманываю? Я совершенно серьезно говорю.
— Но, черт побери, разве можно прожить, торгуя такой мелочью, а?
Я вытянул руку, показав ему рукав пиджака.
— Вы сказали, что я элегантно одеваюсь. Да, на торговле редкими экземплярами можно заработать. Постоянно нужно иметь новые породы, новые образцы. Я слышал, тут живет один тип, у него целая коллекция. Может быть, он согласится ее продать. Или хотя бы некоторые экземпляры, которые сам вывел.
Усатая женщина могучего телосложения ногой распахнула дверь.
— Забирай свою яичницу с беконом! — крикнула она.
Хозяин поспешно подбежал и вернулся с моим завтраком. Я начал есть, а он внимательно смотрел на меня.
Через некоторое время он шлепнул меня по ноге.
— Старый Уоллес, — захохотал он. — Наверное, вы приехали к старому Уоллесу. Черт побери, мы ведь почти с ним не знакомы. Он держится особняком.
Хозяин повернулся и показал пальцем на далекий холм, который был виден сквозь старые занавески. На вершине его стоял желто-белый дом, блестевший в лучах солнца.
— Там он и живет. У него их куча. Золотые рыбки, говорите? Черт, кто бы мог подумать!
Теперь собеседник меня уже не интересовал. Я проглотил завтрак, заплатил за яичницу с беконом и три бутылки яблочной, по доллару за штуку, пожал руку хозяину и вернулся в машину.
Спешить было незачем. Я сообразил, что Раш Маддер придет в себя и выпустит девицу. Но они не знают, что Сип живет в Вестпорте. Сансет не упоминал при них название городка. Они не знали этого и когда приехали в Олимпию, иначе направились бы сюда сразу. А если бы подслушивали под дверью в гостинице, то знали бы, что у меня гость. Однако они ворвались, думая, что я один.
У меня было много времени. Я подъехал к молу и осмотрел его. Он был крепко выстроен. Там находились рыбные лавки, бары, маленькая забегаловка для рыбаков, бильярдная, павильон с игровыми автоматами и порнографическими открытками. Рыбная мелочь для наживки вилась и подпрыгивала в больших деревянных кадках, стоящих в воде между опорами. Там было несколько бродяг, судя по виду, небезопасных для каждого, кто попробовал бы сунуть нос в их дела. И нигде ни одного полицейского.