Снаружи слышался стук. Наверное, Клейтон рубил дрова на костер. Выйдя из палатки, Аурелия с ужасом увидела, что он разделывает топором медвежью тушу.
– Ели когда-нибудь отбивные из медвежатины? – крикнул он. – Жира на них к весне остается мало, но мясо очень вкусное. Вам понравится.
Аурелию, несмотря на ее привычку к вскрытиям, чуть не стошнило от вида разрубленной туши. Она закрыла рот рукой и нырнула обратно в палатку. Нет уж, обойдусь без медвежьих отбивных. Но медведя ей не было жалко.
Около полуночи стук топора наконец прекратился и Клейтон вернулся в палатку. Поднимался ветер. Ледяные порывы проникали и сквозь брезент палатки. Аурелия положила свою меховую куртку на Вальдо, сняла меховые сапоги и залезла во второй спальный мешок. Но сон не шел. Хотя она и ослабила корсет, планшетки при каждом движении вонзались ей в ребра. Юбка путалась в ногах. Снег под спальным мешком был жесткий и холодный.
– Как Пойзер?
– Пульс слабый, но ровный. Я дала ему лауданум. Не хочу напрасно вас обнадеживать, но… – Она оперлась на локоть. – Боже, Клейтон, на кого вы похожи?! У вас вся одежда забрызгана кровью!
– Я вымыл в снегу руки и лицо. А остальное подождет. Не беспокойтесь, я лягу спать на нартах.
– Снаружи? Вы же замерзнете!
– У меня очень теплая куртка. – Клейтон пожал плечами. – Просплю как миленький.
Аурелия выпрямилась.
– Нет! Подождите. – Боже, что она собирается предложить! – Мне кажется, было бы разумно, учитывая мороз, разумеется, чтобы мы спали в одном мешке.
– Да? – Клейтон поднял брови. – Вы хотите, чтобы я забрался в ваш спальный мешок?
– Но ведь снаружи ужасно холодно. – Послушать его, так она предлагает что-то неприличное! – Я думаю о вашем же благополучии.
Его вопрос начался с насмешливого огонька в глазах и закончился скупой улыбкой. Аурелии он напомнил озорного мальчишку, который собирается стащить пирожное. Почему-то она сразу забыла о горах, медведях, боли и смерти.
Образ мальчишки исчез, как только Клейтон снял с себя куртку и укрыл ею Пойзера. Почему-то плечи Клейтона показались Аурелии шире, чем они были вчера, руки – более мускулистыми и торс – более могучим. Стыдясь своих мыслей, она сжалась в мешке комочком и повернулась на бок, спиной к Клейтону. Но лампа отбрасывала на брезентовую стену палатки весьма откровенный силуэт, а закрыть глаза, чтобы его не видеть, Аурелия была не в силах.
Она наблюдала, как тень Клейтона расшнуровала и стянула башмаки и стала расстегивать брюки.
– Клейтон, вы что, догола собираетесь раздеться?
– Нет, я только сниму то, что запачкано кровью. – Его насмешливый хохоток и напугал, и взбудоражил Аурелию. – О вас же забочусь. – Откинув клапан спального мешка, он протиснулся внутрь, и ворвавшийся вместе с ним холодный воздух заставил Аурелию вздрогнуть. – Когда вернемся в Каньон-Сити, – сказал Клейтон, – первым делом куплю теплое нижнее белье. Посмотрите – у меня посинела кожа.
Какой ужас! Ей казалось, что в спальном мешке вполне хватит места для двоих. Но мужчина, устраиваясь поудобнее, сначала плечом толкнул ее в спину, затем локтем угодил ей в ребра, а потом его ноги запутались у нее в юбке.
– От этого вашего платья мне делается щекотно. Может быть, решитесь его снять?
Молчание.
– Я пошутил, Аурелия.
– Само собой.
Но вообще-то ничего смешного не было. Может, ему и удастся заснуть, но она, конечно, не сомкнет глаз всю ночь. Слишком остро Аурелия воспринимала все его прикосновения – как он прижимается грудью к ее спине, пристраивает колени к ее согнутым ногам… Казалось, только что-то твердое разделяло их тела.
– Извините, – прошептал Клейтон ей на ухо. – Непроизвольная реакция. Как доктор, должны это понимать.
Аурелия попробовала отодвинуться от него, но двигаться было некуда. Можно потребовать, чтобы Клейтон вылез из мешка, – но она ведь сама его пригласила. И потом… если честно, то эти новые ощущения вовсе не были неприятны Аурелии. У нее вспыхнуло лицо и сильнее забилось сердце. Может, это ей надо было лечь спать на нартах?
Не успела она это предложить, как Клейтон снова зашептал ей на ухо:
– Не надо ничего говорить. Сначала выслушайте меня. Я вам очень благодарен. Столько людей обожают трепаться о том, как всегда готовы прийти на помощь, но делают это, только если им самим это не в тягость. А вы не такая. – Он вздохнул, и, когда заговорил снова, Аурелия услышала в его голосе непривычную нежность. – Такой добросердечной женщины я еще не встречал. Это я и хотел вам сказать. – Клейтон накрутил на палец локон ее волос и прижался губами к ее шее. – Спокойной ночи, Аурелия.
У нее грохотало сердце, прерывалось дыхание. Аурелия не смела пошевельнуться. Потому что, если его ладонь поднимется выше… или спустится ниже… неизвестно, что случится.
«Лежи смирно, – говорила она себе. – Не шевелись». Ей хотелось знать, расстегнута ли на нем рубашка, голые ли у него ноги? Интересно – волосы растут у него по всей груди или только над сердцем, словно щит? И спускаются ли они ниже – к животу?..
– Тебе тепло? – прошептал Клейтон. Ее коротенькое «да» прозвучало с каким-то трепетным придыханием.
– Чудно, – промурлыкал Клейтон.
Нельзя сказать, чтобы подобная ситуация никогда не возникала в ее воображении. Нет, она тысячу раз фантазировала на эту тему. Однажды даже спросила об этом Нану Брук. Но та не смогла ей рассказать, что ощущает женщина, лежа в постели с мужчиной. Только ответила, что легче объяснить глубоководной рыбе прелесть солнечного света. «Одно я гарантирую, – сказала тогда бабушка. – Тебе это понравится».
И верно.
Клейтон тяжело вздохнул и пошевелился. Его пальцы задели грудь Аурелии. Показалось, что миллионы крошечных игральных фишек рассыпались у нее под кожей. Уставившись на брезентовую стенку палатки, Аурелия положила руку под голову и приказала себе спать. И даже не заметила, как заснула, пока ее не разбудил стон Вальдо.
Девушка хотела выскочить из мешка и ринуться к нему, но Клейтон прижимал ее своей тяжелой рукой. Аурелия прислушалась. Нет, Вальдо молчал. Это был порыв ветра.
Аурелии хотелось спать, и она попробовала снять с себя руку Клейтона, но неловкое движение только разбудило его. Они одновременно повернулись на другой бок и оказались лицом друг к другу. Клейтон был гол выше пояса. Аурелия не посмела посмотреть ниже, но его такие мелочи, видимо, не смущали. Пытаясь вечером ослабить корсет, она расстегнула платье, и теперь ее полные розовые груди были видны из-под сорочки; волосы растрепались во сне и беспорядочно падали ей на шею и плечи.
– Все понятно. Медведь убил меня. Я умер, и моя душа отправилась на небо, а вы – ангел, указывающий мне дорогу. – Клейтон зевнул и потянулся, заняв все свободное пространство в мешке и вынудив Аурелию лечь на спину. – Я давно хотел поцеловать ангела.
С этими словами он подложил руку ей под голову и прильнул к ее губам.
Напряжение, которое терзало Аурелию ночью, прорвалось наружу. Сегодня они оба живы, а завтра могут погибнуть в этой забытой Богом стране. Если она хочет узнать, что такое – быть с мужчиной, с этим мужчиной, то лучше узнать это сейчас. Другой возможности может не представиться.
Она обняла Клейтона за шею и прижалась к нему. Их поцелуй затянулся. Вспомнив сцену, изображенную на китайской ширме, Аурелия изогнулась и прижалась к Клейтону. И тут же почувствовала, как его язык толкается ей в рот – словно спрашивая, согласна ли она. Аурелия покорно приоткрыла губы.
Клейтон погладил ее грудь, нежно сжал пальцами и тихонько потянул ее сосок. Даже сквозь запутавшуюся у них между ног юбку, она чувствовала, как сильно он ее желает, и это вызывало восторг.