Вдруг над головой у нее раздался странный скрип. Это пришла в действие канатная дорога. Аурелия предпочла бы этому режущему звуку лекцию профессора Стернвелла или капризы Виолетты. Примитивный двигатель стучал, рычал и изрыгал едкий дым. Аурелия смотрела, как поднятая на лямках перепуганная корова беспомощно болтается в воздухе. Аурелия стояла в сторонке, пока люди Таулса укладывали в сани вещи, сложенные под шестом с голубым шейным платком Клейтона.
До нее доносились обрывки разговоров:
– Точно, находили самородки размером с кулак.
– Столько золотишка и за две жизни не истратишь.
– Торчат себе из песка прямо под ногами, на дне речки.
Аурелия покачала головой: какой вздор! Так легко богатство никому не достается. Даже в Клондайке. Но люди просто отказываются верить фактам.
Она дождалась, пока весь их груз не перевезли на платформу. Да, Клейтон был прав: им понадобились бы месяцы, чтобы отнести это все на себе.
Признав, хотя и с большой неохотой, заслуги Клейтона, Аурелия отправилась в город. Увы, что-то Клейтон очень часто оказывается прав. Может быть, он прав и относительно Виолетты? Несколько недель назад Аурелия сказала бы себе: «Ни в коем случае!» Но теперь у нее зародились сомнения.
На следующее утро, выслушав еще один рассказ Вальдо перед слушателями, которые внимали ему с открытым ртом, Аурелия вышла из гостиницы. Она хотела показать портрет Виолетты местным лавочникам. Здесь так редко появлялись женщины, что такую красивую девушку они, без сомнения, запомнили бы. И тут Аурелия увидела бегущего Отиса, того самого грубияна, который оскорбил ее вчера.
– Док! У моей жены Джил опять приступ, и ничего не помогает, ни компрессы, ни виски. Она вся скорчилась от боли в правом боку. Помогите ей! Только быстрей!
Аурелия вернулась в гостиницу за своим медицинским сундучком, не утерпев, однако, напомнить ему:
– Да вы ли это, мистер?..
– Хиггинс. Отис Хиггинс.
– Так почему же, мистер Хиггинс, вы не обратились к миссионеру, мистеру Девайну? Зачем обращаться к женщине, которая даже не может вскочить на мустанга?
Отис бросил на нее злобный взгляд, который ясно говорил, что если бы не крайняя нужда, то он обратился бы к кому угодно, только не к ней, но потом крепко взял ее за локоть и сказал:
– Потому что Джил не хочет мужчины-доктора. Она поклялась на Библии, что скорее умрет, чем позволит мужчине увидеть ее без одежды. Моя Джил – настоящая леди. Ну ладно, пошли!
Аурелии было трудно представить себе женщину, которая вышла замуж за такого человека, как Отис Хиггинс. Вряд ли ей подходило определение «леди». Но оказывать помощь любому больному – долг врача.
Через десять минут Аурелия, задыхаясь от быстрой ходьбы, нырнула под веревку с вывешенным для просушки бельем и вошла в маленький домик Хиггинсов, сколоченный из неотесанных досок. Но зато здесь был чистый деревянный пол и маленькое окно. Больная сжалась в комочек на узкой, но прочной на вид кровати, стоявшей в углу. Она протянула руку и простонала:
– Спасибо тебе, Отис. Ты всегда был мне хорошим мужем. Спасибо за то, что привел леди доктора.
– Здравствуйте, миссис Хиггинс. Я доктор Брейтон. Я вам помогу. Постарайтесь расслабиться.
– Мне так больно, леди доктор, так больно! – От страха зрачки женщины были расширены и сверкали неестественным блеском.
– Я знаю, – сказала Аурелия, потрогав пылающий жаром лоб женщины. Тридцать девять, не меньше, может быть, даже сорок. – Сейчас вы выпьете лекарство, которое облегчит боль. Но сначала мне надо вас осмотреть. – Надеясь, что у женщины нет ничего серьезного, Аурелия сняла пальто и повесила его на крюк в стене.
– Вы сегодня что-нибудь ели, миссис Хиггинс?
– Нет. Я уже два дня ничего не могу есть.
На все вопросы ответы были отнюдь не обнадеживающими. Аурелия прижала два пальца к шее женщины, где находится сонная артерия. Под пальцами едва слышно бился пульс. Замирая от дурного предчувствия, она слегка надавила на живот справа. Женщина закричала. Больше всего это было похоже на аппендицит.
Аурелия посмотрела на Отиса, словно надеясь, что он ей что-нибудь посоветует, потом сама себя одернула. В медицине не было единого мнения, как поступать в столь тяжелом случае. Некоторые рекомендовали не кормить пациента. Другие – ставить клизмы. Третьи – давать морфий и ждать.
Но школа, к которой принадлежала она, стояла за немедленную операцию. Аурелия присутствовала на десятке таких операций и ассистировала в трех. Но ей никогда не приходилось самой ставить диагноз, самой принимать решение об операции и самой отвечать за ее исход.
По изборожденному морщинами лицу женщины текли слезы. Сколько ей лет? Пятьдесят, пятьдесят пять?
Аурелия сделала укол морфия и послала Отиса в гостиницу, чтобы он принес две книги с полки над ее койкой. Ей надо было припомнить, как делается эта операция. Она также приказала Отису отыскать Девайнов, чтобы иметь более или менее грамотного помощника.
Аурелия разложила свои инструменты на одном из двух деревянных стульев. Затем на крошечной плите вскипятила в чайнике воду и вылила ее в таз, который поставила на второй стул. В одной из корзинок она нашла стопку аккуратно сложенных стареньких полотенец, приятно пахнувших морозным воздухом. Затем положила инструменты в кипящую воду, сбрызнула пол и нижние части стен раствором хлорки. И все это время расспрашивала пациентку о симптомах.
– То делается больно, то проходит. Точно ножом режут. И так уже дня два-три.
Три дня. Наверно, воспаленный аппендикс вот-вот лопнет.
– Миссис Хиггинс, мне надо вас раздеть и обмыть карболкой.
– Вы собираетесь меня резать? Аурелия посмотрела в доверчивые глаза.
– Да, миссис Хиггинс, вам нужна операция.
Миссис Хиггинс перекрестилась, стиснула перед грудью руки и закрыла глаза. Она молилась по-немецки, но смысл ее молитвы был Аурелии ясен.
– Слава Богу, – под конец сказала миссис Хиггинс. – Слава Богу, что нашлась леди доктор.
Отис вернулся с учебниками по хирургии. Под влиянием морфия боль у миссис Хиггинс утихла, и Аурелия успела прочитать все, что было в книгах об аппендиците. Затем под зорким взглядом Отиса она раздела пациентку и накрыла ее чистой простыней, оставив открытым операционное поле. Отис достал из комода вязаную шаль и набросил ее на оголенную грудь жены.
– Моя Джил – леди, – сказал он голосом, в котором уже не было враждебности.
– А где же Девайны? Они придут?
Он покачал головой и в отчаянии посмотрел на жену.
– Они поехали на несколько дней в Дайю. Кроме вас, никого нет.
Аурелия вся сжалась от страха. Если бы Отис разговаривал с ней так же, как вчера, гнев мог бы скрыть ее страх. Но Отис только гладил жену по голове, молча кусая нижнюю губу.
Аурелия была вынуждена забыть про самолюбие и честно признаться в своей некомпетентности:
– Мистер Хиггинс, я еще не настоящий врач. Я получу диплом только через полгода.
Он даже не поглядел на Аурелию.
– Моя Джил умрет?
– По-моему, у нее аппендицит.
– Она умрет?
– Если не сделать операцию, да, умрет.
На этот раз мужчина посмотрел в глаза доктору Брейтон.
– А если вы сделаете операцию?
Ей хотелось бы заверить Отиса и его жену, заверить самою себя. Но она не имела права лгать.
– Не знаю.
Мужчина погладил жену по щеке, и было видно, что он всегда был с ней ласковым.
– Тогда оперируйте.
Аурелия подавила вздох и кивнула. Что ж, значит, надо действовать. И приказала себе: «Только не нервничать и не торопиться».
– У вас есть какая-нибудь миска, мистер Хиггинс? В чем нам можно было бы вымыть руки.
Он секунду поколебался, потом взял с полки голубую миску и поставил на столик.