— Ну, вот мы и достигли Золотых ворот… — прошептал Андрей. — Остается только насобирать осколков солнечного камня…
Светлана удивленно взглянула на него:
— Ты о чем?
— О нашем счастье.
— Но при чем же тут осколки солнечного камня?
— Это — символ человеческого счастья. Легенда так гласит, — и он стал воодушевленно рассказывать о том, как в древние-предревние времена старейшина славянского племени перед смертью повелел своим четырем сыновьям добраться на край земли до Золотых ворот, за которыми как будто бы находились россыпи солнечного камня, и хоть один обломочек великого светила добыть для собратьев, чтобы он осветил им дорогу к счастью…
— Какая чудесная игра фантазии! — вырвалось у восхищенной Светланы, когда Андрей закончил свою приподнято-романтическую повесть. — И где ты только вычитал такую легенду?
— Не вычитал, от Олеся Химчука услышал.
И снова Олесь! В третий раз за вечер слышала она об этом юноше. Что же это за вундеркинд такой?..
Потом они, взявшись за руки, долго бродили по ночным улицам. И было им так хорошо, что никак не могли расстаться. Распрощались лишь перед рассветом в надежде, что грядущий день принесет еще больше радости.
V
…Вот и настал для студентов долгожданный день окончания зимней экзаменационной сессии. После трех недель напряженной зубрежки все предельно устали, и последний экзамен по русской литературе был скорее испытанием нервов, чем проверкой знаний. Но когда рука доцента Пятаченко вывела в зачетной книжке Мукоеда последнюю отметку, вторая группа филологов сразу же забыла и все треволнения под дверью экзаменаторской, и бессонные ночи. Начался настоящий праздник.
По старому студенческому обычаю в аудиторию, куда еще совсем недавно входили нехотя и со страхом, принесли под полой бутылку шампанского, сбились тесным полукругом. Кушниренко, как и полагалось старосте, символически окропил вином кафедру и пустил вино по кругу. Радуйся, молодежь! А когда завершилась «официальная» часть, настала пора прощания. Многие из третьекурсников в этот же день уезжали на каникулы в родные края.
— Вы тоже сегодня в путь? — обняв за плечи Андрея и Олеся, спросил Иван, хотя прекрасно знал, что хлопцы условились провести зимние вакации в селе на Полтавщине, где учительствовали родители Ливинского.
— Завтра утром, а сейчас — на вокзал за билетами.
— Завидую вам. На Полтавщине сейчас такие снега… Вот где бы на лыжах походить!
— Так поедем с нами, жалеть не будешь!
— Что вы, что вы! — ужаснувшись, замахал руками староста. — Меня до того завалили общественной работой… Комнату культурных развлечений в общежитии оборудуй, делегацию отличников в Москву отправь, вечер сатиры и юмора проведи, лыжный агитпробег по селам Киевщины организуй! Как видите, рада бы душа в рай, да грехи не пускают. Так что езжайте одни, отдыхайте после трудов праведных, набирайтесь сил, а я уж тут как-нибудь…
— Ну, руководи, руководи, — бросил Андрей с неприкрытой иронией.
Пожали на прощанье руки и разошлись.
А через каких-нибудь полчаса Ливинский с Химчуком были уже на киевском железнодорожном вокзале. Он встретил их духотой и клокочущим гамом. Шарканье по цементному полу тысяч сапог, детский плач, пьяный смех, неразборчивое бормотание динамиков — все это сливалось в какой-то сплошной гул, отчего гигантское каменное, под высоким сводом помещение, где скрестились дороги множества людей, казалось тесным и очень неуютным. Хлопцы с трудом пробились к студенческой кассе, пристроились в конце длиннющей очереди, а потом чтобы не тратить зря времени, по предложению Андрея пошли на телеграф послать на Полтавщину весть о своем приезде.
Помещение вокзального телеграфа показалось им блаженным пристанищем покоя и тишины. Там находилось всего несколько человек — две пожилые колхозницы дремали на скамейке возле теплой батареи, молодая мать, пристроившись на чемоданах, устало баюкала младенца и немолодой мужчина в поношенной шинели что-то писал у окошка дежурной. Пока Андрей составлял рифмованное послание родителям, Олесь проглядывал свежую газету, купленную по дороге на вокзал. Сводку о снегозадержании в районах области, репортаж с трикотажной фабрики, короткий фельетон.