А пока суть да дело, отвлёк юного авиаконструктора сотоварищи сначала простейшей модельной вертолёта из обломка палочки со спичку и надрезанной посредине полоски бумаги с отогнутыми краями. Как пацана наигралась, выстругал винт, насадил на ось и соорудил, приспособь для раскручивания шнуром, показал, как запускать уже эту модель. И усадил их за эту работу.
Петька с Ларой Уайнглд просиживали у моделей забывая о еде. А в это время настоящие дельтапланы помогали индейцам создать и удержать собственное государство.
Нога Майского Жука срослась быстро благодаря русскому доктору, который обучил их отрядного ученика Шамана, по совместительству штатного санинструктора, и тот наложил шины, выправил косточки. Да так аккуратненько скрепил, что уже спустя десяток дней Майский Жук сумел самостоятельно опираться на больную ногу. И теперь весело хромал по лагерному становищу.
Эх! - вспомнил он тот день. Как ему влетело перед строем! Как выразился командир отряда Ловкий Уж: "За утрату казённого имущества в виде летательного аппарата".
Одного из двух летательных аппаратов их отряда. За что, несмотря на сверхважные разведданные, отгрёб десять суток гауптвахты.
Майский Жук, как не подмывало, не стал скрывать обстоятельств гибели его друга летяги. И, в общем-то, считал справедливым такое наказание. Как ни крути, а он действительно нарушил приказ не летать в облака. За что и поплатился.
И летягу утратил, и сам вот ногу покалечил. Да и товарищей мог подвести. А этого Майский Жук боялся пуще огня.
Командир тогда, насладившись жалким видом пилота, тут же подсластил страдания: За образцовое выполнение разведывательного задания, за доставку весьма важных разведывательных сведений, благодаря которым отряд сумел внезапным ударом разгромить опасных бледнолицых врагов, кентуккийских стрелков, и захватить полторы сотни дальнобойных кентуккийских винтовок, пилоту Майскому Жуку от имени индейского государства объявляется благодарность правами Верховного вождя Шауни Текумсе, приличная денежная премия и десять суток отпуска. Так что арест и отпуск друг друга съели.
Но самое главное - Звонкая Синичка ему улыбнулась! Едва прикрывал веки, как перед глазами будто вновь возникали жемчужные зубки на чёрненьком, словно испачканном углём, личике молоденькой негритянки. Парень позвенел монетами в кошеле, может зазнобе что-нибудь подарить?
Но в боевой деятельности отряда Майский Жук участвовать пока не мог.
"Партизанского", Как загадочно называл отряд Командор. Это тот, который действует по тылам противника. И теперь Майский Жук маялся на стоянке.
А буквально 3 дня назад доставили новую летягу. И Ловкий. Уж вызвал его, сделал Суровое лицо, но Майский Жук знал командира как облупленного, видел, что тот горд и рад. И вручил нового летягу.
Сказал, что если уж этого он потеряет, то... Как выражается Командор: Разобьёшься, домой не приходи!
И вот сейчас Майский Жук выполнял новое важнейшее задание.
Оное заключалась в том, что когда основные силы шауни и американцев сталкивались в ожесточенных боях, Карательный отряд коварных бледнолицых собак нападал на Мирные индейские стойбища.
Подонки уже три стойбища уничтожили. Всё как на тех светоснимках, что показывал Командор. Дети с раздробленными головами, женщины с распоротыми животами, старики с выколотыми глазами, у всех отрезаны уши и сняты скальпы.
То, что это вытворял один и тот же отряд, индейцы поняли быстро. Потому, что на двух стоянках нашли отпечаток копыт лошади предводителя, всегда привязанной в сторонке в окружении множества следов. В правой задней подкове один из шипов погнут, скорее всего, на камнях. Ясно, что к главарю подходили за приказами, докладывали, приносили "трофеи".
В третьей стоянке таких следов не было из-за того, что располагалось в скалистом распадке, а на камнях следов не остаётся. Но, как выражался всё тот, же Командор, по почерку убийц, индейцы, с малолетства способные подмечать мельчайшие детали, однозначно были Уверены - Это один и тот, же отряд. Численностью до тридцати человек.