Лицо Брянцева прояснилось было, но в следующий момент омрачилось. В центре разглядел край белого круга и кочергу свастики.
Проворно отступили в пещеру.
Ушлый разведчик вытащил из-за голенища захваченную в лагере гитлеровцев газету. "Дас Райх". Брянцев наскоро прочёл, переводя присутствующим. Ясно, что это 1941 год.
На экспресс-совещании решили оставить обоих разведчиков с рацией для наблюдения за проходом и гитлеровцами. И срочно плыть за оставшимися фронтовиками.
Всё обратное плавание комвзвода раненым львом метался по невеликой палубе, яростно терзая пунцовое ухо. А когда Савелий осторожно поинтересовался дальнейшими планами, посетовал, что зная историю, хотел бы вернуться, чтобы предотвратить развал СССР. Но бросить сейчас сапёра невозможно. Да и собрать взвод время требуется.
За два месяца, пока подрывника Степаныча "ремонтировали" в орбитальной клинике Княжества, Брянцев собрал взвод, довёл информацию об обнаруженном проходе. Сменяемые разведчики докладывали о возрастании шевеления у фрицев.
Тринадцать человек из взвода решили остаться. Половина обзавелись семьями, остальные раздумали воевать за Советы.
А вечером 28 октября 2013 года Савелий организовал, отвальные шашлыки с фронтовиками на берегу Тихого океана. Приехали посидеть с побратимами и свободные на данный момент сам командир отряда Барин, и бойцы группы Савелия Шаман и Харза. Тем для разбора поднакопилось изрядно, вот и решили с командиром взвода фронтовиков разгрести их заодно с расслабухой. Совместить, так сказать, приятное с полезным.
Вспоминали приколы из операций, поминали погибших, месились в пляжный волейбол.
Мужики подыгрывали неловко, но с азартом ковыляющему за мячем на свежевыращенных, но ещё слабых ногах Степанычу. Подрывник всё ещё худ, но глаза горят, и мясо уминает за троих.
- Ункас Гаврилович, - после третьей рюмки "орловки", лучшей водки Княжества, осмелился обратиться Харза к командиру фронтовиков, - Вот Вы вроде бледнолицый, а почему имя у Вас наше, индейское? Ведь Ункас это быстроногий олень, так?
- Ты прав, мой краснокожий брат Харза, - усмехнулся в усы Брянцев, - мой отец поддерживал борьбу индейцев за независимость, вот и назвал меня, первенца, в честь последнего из племени Могикан рода Делаваров.
Индеец уважительно мотнул головой, а Брянцев легко поднялся и пошел за свежим шашлыком.
Савелий наблюдал, как у мангала командиру взвода фронтовиков помогает его верная боевая подруга. То вино подаст окропить шампура, то картонку обмахать, сбить пламя. И каждый раз касается мужчины. Надо же, княжна! Увязалась за ними на Аустерлице, вместе попали в наше время. Грубоватый в общении старший лейтенант, иначе командиру никак, с молодой женщиной размягчался. Савелий подумал, что наверное и сам так со стороны выглядит.
И вспомнил, как познакомился со своей Машкой.
В увольнение ребята любили ходить с ним. Потому, что с гусарской лихостью знакомился с девчонками, и они весело проводили время в кафешках или киношках.
А едва увидел её, почувствовал себя словно муха в паутине. Или как телок. Потерял дар речи. Она шла под ручку с мамой.
Ребята принялись над ним насмехаться. Мол: "Ну чё, Савелий, слабо снять".
И тогда он, не выносивший насмешек как таракан дихлофос, набрался храбрости, и ринулся будто в прорубь на Крещение.
Импровизация пришла в голову Походу. Вытянул уголок курсантского удостоверения, представился корреспондентом "Красной Звезды" и понёс околесицу. О том, что вот они сейчас собирают материал о том, как молодые девушки относятся к военнослужащим курсантам, и хотел бы взять интервью.
Он-то всего-навсего думал познакомиться, и не ожидал, что его пригласят в гости.
А когда сидел у неё дома и не знал, куда деть руки, не мог выдавить из себя ни слова. Хотя обычно молчаливостью не страдал. Его напоили чаем, накормили тортом, от борща он стыдливо отказался, расспросили. В общем-то, сильно не пугали. Но когда она проходила рядом, он чувствовал что тает. Вот натурально тает! Все мысли у него превращались в кисель. А тело колыхалось, будто сделанное из желе.