- Да кого тут гонять, - поморщился подошедший, - На том берегу в джунглях шевеление нашему наблюдателю померещилось. Ну вот, чтоб ребятам хоть маленько размяться, разрешил прогреть стволы. По одной очереди из каждой башни и дали-то. Зато чистить теперь будут неделю, - он благодушно оскалился.
- Ну да, ну да, - покивал собеседник, - вот и я думаю, что некому туточки нам досаждать. На эдакую силищу дурак разве только попрёть. Да, как погляжу, чистить и сам помогал? - кивнул на испачканный нагаром рукав.
Командир бронепоезда смутился, спрятал руку за спину от глаз Аниты, составляющей с подноса тарелки, не забыв благодарно ей кивнуть. Дождавшись, когда официантка отойдёт, словно оправдываясь, пояснил: - Пацаны. Им не покажи как, такого наворочают...
Начальник стройгородка про себя усмехнулся. Сам Гервасио Аргуэльо ещё в свои тридцать пять пацан. Верно, сам истосковался по делу, вот и лезет повсюду самолично.
Но не успел офицер опустить ложку в тарелку, как раздался девичий визг, сопровождаемый дружным гоготом, прерванный гневной перепалкой. Подполковник досадливо бросил ложку, отодвигая стул и вставая. В следующий миг он рявкнул: - Отставить! - и перехватил руки брата Аниты с разложенной навахой и другой своего подопечного с солдатским ремнем.
Мануэлю гневно сказал несколько слов по-испански и тот, побурев, сложил нож. А подчинённому процедил: - А ты, чтоб не позорил армию, пиши рапорт на увольнение по собственному желанию, если не хочешь вылететь с позором.
Парень побледнел: - Товарищ Аргуэльо, мне никак нельзя. Моя семья на меня надеется, им иначе подданства Великого Княжества Русская Америка не получить.
- А чем ты раньше думал? Всё!
И что, ты его уволишь? - спросил начальник стройгородка, когда командир бронепоезда вернулся к подостывшему борщу.
- Да нет, конечно. Что я, зверь, что ли. Действительно служба в нашей армии членов для многих семей из Латинской, да и Северной Америки, едва ли не единственный способ получить подданство Княжества. Нынче, я так понял, ему после фильма рыло начистят. А до того я его все пушки одного загоню чистить. Ну, и как сметана к борщу, десять суток гауптвахты пропишу.
Пока он доедал, у двери кухни шло жаркое совещание, и вскоре оттуда подошла Анита с поддержкой из маленького повара в смешном высоченном колпаке. Помявшись, тот попросил: - Сеньор Гервасио, Анита очень просит Вас не увольнять из-за неё солдата.
Закивали и подошедшие на переговоры китаец Ван, Мануэль, Трошка с Фролкой.
- Ну вот, что я Вам говорил, - вздохнул офицер, обернувшись к начальнику стройгородка, а повара успокоил: - Месье Жак, не переживайте, всё будет сделано согласно Устава.
Послышался шум, и под навес вступила последняя, самая дальняя бригада.
Бригадир, высокий, широкоплечий детина, кивнув своим, скалясь, направился к их столику.
- Что за шум, раз драки нету, - балагурил он, по очереди пожимая всем ладони.
- Да уже подрались и разобрались, Мирон Кондратыч, - ответил на правах друга за всех прораб.
- Да уж вижу, - окинул взором просителей бригадир и обратился к товарищу: - Что на сей раз читаешь?
- Да вот, - щёлкнул тот ногтем по листу с жестяным звуком, - Всемирный Христианский Собор. Объединяются таки Православная и Католические Церкви.
- Ух, ты! - обрадовался Гервасио, - наконец-то прекратятся раздоры при браках! Кто ж придумал такую славную вещь?
- А наш СокеСарь с Императором России и Американский Президент с Наполеоном.
- Памятник им надыть поставить! - качнул головой бригадир, - А ишшо што пишуть?
- В Англии революция, Король аглицкий в бегах, Император России приютил бедолагу.
- Это славно. Чаго ж мужику пропадать.
- А вот, - прораб воздел указательный палец: - Наш-то наследник Престола на самолёте без посадки перелетел из Галичье до Владивостока!
- Это Пётр Николаевич-то? Этот может! Знай наших! - заголдели собравшиеся.
- А чего, друзья, - обратился к людям начальник стройгородка, - Пётр Николаевич нынче к нам на почтовом самолёте должон посылки с письмами доставить. Давайте все вместе упросим его рассказать нам, как это он сподобился.
Даже Анита горячо поддержала затею, позабыв о фильме.
А почти двести лет спустя, в нескольких тысячах километрах севернее стройгородка Савелий выбрался из пещеры. Немного постоял на краю, покусывая губу и бесцельно поглядывая на бухту, где в сумерках на прибойной волне покачивался катамаран. Но пошел не к судну, а, развернувшись, проворно закарабкался по звериной тропке на откос, в наиболее крутых подъёмах цепляясь за кусты. И минутой позже вздохнул полной грудью на высоком берегу.