После позднего завтрака 26 июля я провожал шумную гурьбу родственников Резанова.
На основном причале полным ходом продолжается разгрузка нашего морского каравана, но левее приютились мостки, к которым причаливали рыбацкие судёнышки. Батели "Мария" как раз хватило место пришвартоваться. Даже понурый поначалу Петька - ещё бы, городские ребята второй день при деле, рыщут в поисках места и материалов под производство бумаги, а он вынужден валандаться с домочадцами - после обещания оставить его, приподнял нос.
За поворотом слышится неясный гвалт, а когда мы вывалились на мостки, открылась непрезентабельное зрелище. На фонарном столбе, почти у самого керосинового светильника, уцепился лапками за ошкуренное просмолённое гудроном бревно серый пушистый зверёк. Шерстка всклокочена, по вытянутой мордочке струится кровь, несчастный поскуливает от каждого попавшего камня, которыми бедолагу с азартом бомбардируют сгрудившиеся, галдящие взахлёб мальчишки. Глазёнки Петьки загорелись и он, было, кинулся к приятелям, чтобы не упустить такую забаву.
Но охнула Дона Аргуэлло, закрыла ладошкой ротик Кончита, запищали девочки, закаменел лицом Резанов, пошел пунцовыми пятнами от негодования дон Аргуэлло, мальчуган, растерявшись, притормозил. Я решительными шагами, на ходу снимая гимнастёрку, двинулся к столбу. Хулиганы притихли.
Ловко - спасибо парусной науке - взобравшись, беру зверька, теперь понятно, что это енот-полоскун, за шиворот. Он, одуревший от ужаса и боли, изворачивается, шипит, выпускает когти, но, ни оцарапать, ни укусить меня в таком положении не способен. Съезжаю. Кончита бросается с носовым платком наперевес, вытягиваю руку ладонью вперёд, предупреждая благородный порыв: - Катя, не надо, сейчас он обозлён на весь мир, укусит.
Молодая женщина глядит с жалостью на зверька, а на присмиревших мальчишек с осуждением: - Справились, да? А если бы вас так?
Я тоже, поджав губы, осуждающе покачиваю головой, брезгливо сплёвываю. Ребята виновато переглядываются.
А я осторожно опускаю бедолагу на край тропинки и он, напоследок оглянувшись, сердито цыкает и юркает в спасительную высокую траву.
Повисшую гнетущую тишину развеяла появившаяся компания остальных пассажиров, которую возглавляет Фернандо. Мой секретарь шутками обрывает паутинки недопонимания между нашими и испанцами. Пользуясь оказией, на родину, в Сан-Франциско отправлялись погостить Фернандо с женой Акулиной и приёмной дочкой Наташей. За ручку с ней, щебеча словно с сестричкой, идёт мило краснеющая от смущения Анхелика, на которую то и дело бросает влюблённые взгляды Прокоп.
Тот отправлялся как бы по официальному приглашению вицероя Мексики, который пришёл в восторг от светоснимков семьи губернатора Калифорнии, сделанные в позапрошлом году нами с Лангсдорфом. Ну а Фернандо как бы пригласил друга Прокопа остановиться у него в доме. Сеньор Лопес, отец семейства, делал вид, что приличия соблюдены. Он только слегка сторонился Орлиного когтя с женой Матрёной, дочкой слуги Резанова Сидора, и Заботливой Утки, с которыми Фернандо общался как с равными. Вот такое пока различие менталитета у нас, в Великом княжестве Русская Америка и патриархальной Испании. Ну, это пока.
Пока отъезжающие прощались и рассаживались, я краем глаз метрах в двустах заметил трёх следивших за нами американцев. Они усиленно делали вид, что интересуются исключительно морскими красотами, но мой навык офицера СВР чётко распознал интерес именно к нашей группе. Боец КОИ, отметив то же самое, вопросительно поднял бровь, я знаком приказал проследить за подозрительными наблюдателями. А то, что это граждане САСШ, легко распознавалось по их одежде.
Батель "Мария" скрылась из вида, и я решил на обратной дороге пройтись по рынку.
Торговые ряды в Галичье спонтанно возникли прямо на берегу, неподалёку от причала. Сначала рыбаки продавали только что пойманную добычу, потом торговцы свои товары продавали на скорую руку, да так и прижилось. Теперь торговые ряды оборудовали прилавками, подвели под открытую пока крышу, подходы замостили пока досками. Ассортимент товара тоже радует глаз. Морепродукты дополнились хлебобулочными изделиями, разнообразными овощами и фруктами. В другом ряду предлагаются гончарные, столярные изделия, рулоны материи и готовая одежда, какие-никакие инструменты и скобяные товары. Кусков рассказывал, что тут распродают излишки продуктов из Верховья, с долины реки Вилламет, а удобная бухта и доброжелательные да к тому же платёжеспособные поселенцы привлекают иноземных купцов. Вот помаленьку рынок и расширяется.