Момент самый подходящий!
Уайт ощерил гнилые зубы, поднял пистолет, прищурился и положил палец на спусковой крючок.
Глава 8: Резина
в которой Савелию мерещится Резанов
Позади послышалось шипение, будто порох горит. Савелий напоследок краем глаза зацепил неправильность в одежде трупа. Но, уже приседая, уходил влево, за скальный выступ. Выдёргивая левой рукой револьвер, одновременно взводя курок большим пальцем. Подушечка соскользнула с гладкой головки, в висках бухнула кровь, но Савелий второй раз нажал основательнее, курок щёлкнул, встал на боевой взвод, в голове ехидно мелькнуло, что насечку противоскользящую следовало сделать.
- Эээ, Вашество! Не пальни ненароком! - поднял Руки казачий десятник, который наполовину выбрался по его следу, в сбитой на затылок папахе и прилипшим ко лбу чубом. За ним маячит голова проводника шошона. А звуком горящего огнеприпаса шелестел песок, струящийся из-под ног десятника.
Савелий сплюнул с досадой: - А ты чё подкрадываешься?
- Дык, хто яво зная, шо тута? - утёр рукавом пот казак.
Савелий движением головы показал вниз. Десятник, заглянув в пропасть, присвистнул: - Эвон яво куды швырнуло... Ну дык, - деловито продолжил: - Надыть достать.
Проводник и второй казак тоже заглянули за край. Следом выбрались остальные казаки, покачали головами от картины в пропасти.
Савелий обернулся к шошону: - Есть туда дорога?
Тот поглядел на солнце и ответил.
Савелий выдернул часы, щёлкнула крышка: - До вечера не успеем... - сказал с досадой, - А на берегу ещё трое остались, некогда с этим валандаться.
- Да так-то оно так... - с сомнением молвил командир казаков, привычный к солдатскому порядку всех павших, и своих и противников, погрести по-людски. Но перечить не осмелился.
Когда покидали площадку, один из казаков остановился, настороженно оглядываясь. Что-то ему не понравилось. Но его позвали и, сторожко ступая, он скользнул След за товарищами.
Спустя полтора часа ускоренного марша - спускаться не подниматься - подошли к берегу. Солнце плавило место в океане, чтобы улечься на ночь.
С батели их напряжённо окликнули, после опознавания радостно сгрудились на берегу.
- Коля! - кинулась к Савелию Кончита, и он распростёр объятия. Она уткнулась в грудь, захлюпала носом.
Савелий хотел, как обычно, отойти за личность хозяина тела, но так как Резанов исчез, спрятаться оказалось некуда. Растерявшись, неловко приобнял молодую женщину, погладил по волосам: - Ну-ну, Кончита, всё хорошо, утри слёзки.
А она пожаловалась: - Если бы ты знал, как я испугалась, когда тот страшный бандит тряс нашего Мигеля над волнами...
- Всё кончилось, Кончита, больше ты это чудовище никогда не увидишь.
- Кончита? Почему ты меня так... - жена Резанова подняла покрасневшие глаза, встревожено взглянула ему в лицо.
К счастью, углядев на его виске засохшую кровь, тут же забыла свой вопрос, дотронулась до раны, встревожилась: - Коля, Что с тобой?!
Он и забыл о своём ранении, но это уберегло от объяснений. Кончита захлопотала над промывкой, обработкой ранки. И даже попыталась перевязать. Но тут Савелий взбунтовался, представив себя эдаким Щорсом "голова повязана, кровь на рукаве", ага, из-за царапины.
Пока ожидали вышедшую на помощь шхуну, разложили костёр, готовили еду, отходили от треволнений.
По горячим следам допросил подельников и шпиона в Сан-Франциско вислоусого. Выбор им давался простой: молчать и болтаться на рее за пиратство и нападение на членов княжеского рода или рассказать всё без утайки и выжить, хотя и на каторге. Выбор они сделали очевидный. И Савелий узнал циничные замыслы Уайта. Вовремя он остановил флибустьера!
Спустя час показались мачты. Савелий сигнальным патроном белого огня выстрелил вверх, обозначая местонахождение, а навстречу вышло шлюпка показать фарватер.
В сумерках общими усилиями вытащили на берег разгруженную батель. Выяснилось, что бандиты загнали её на каменную мель, своротили киль, в щепу размочалили руль, сорвали и утопили Винт. К счастью, вал паровой машины остался невредимым, иначе через подшипники в трюм просочилась бы вода, что серьёзно задержало бы ремонт.