– Хорошенькое дельце! – неожиданно насторожился Пупель Еня. – Выходит, они взялись дежурить у ракеты? День и ночь? Мне это не нравится, кэп.
Ривалдуй тем временем пришел в себя, посидел немного на полу, прислушиваясь к разговору, а потом вдруг вскочил и опрометью кинулся к иллюминатору:
– Эй, вы! Приятели, друзья, товарищи! Вопросы задавали? Ручку золотите!
– Поздно, поздно, брат наш дорогой! – заржали издали аборигены. – Сразу надо было соображать. И у тебя теперь вопрос. Считай, что квиты. И не приставай.
– Вот так всегда, – трагически сказал Ривалдуй. – Прошляпили такой момент! А ведь – могли…
– Ну, ты даешь!.. – невольно фыркнул Пупель Еня. – Эк на тебя нашло!
– А что? – обозлился Ривалдуй. – Им только золотить?! А кто они такие?!. Ничего себе Контакт!
– Другого пока нет, – пожал плечами Пупель Еня. – И, похоже, не предвидится…
– Да ладно уж, – вмешался капитан. – И вправду – ночь… Все спать должны. Какие могут быть контакты?
– Ночью-то – самый контакт и бывает, – возразил Ривалдуй. – Ничего ты в жизни, кэп, не понимаешь!
– И все-таки они – молодцы, честное слово, – внезапно заявил Матрай Докука, беря в руки веник и поигрывая им, как теннисной ракеткой. – Прекрасные деловые люди.
– А? – сказал Пупель Еня. – Как ты их назвал?
– Они же форменные дети! Вы вспомните, какими глазами они смотрели на нашу ракету! Это же взгляд ребенка, который мечтает иметь все игрушки разом…
– Это взгляд циничного, профессионального вымогателя, вот что я вам скажу, – сердито буркнул Ривалдуй. – И вы меня не переубедите. Колдыри они, и точка. Или зомбари. А я таких не уважаю.
Приписка на полях:
Некоторые исследователи полагают, будто именно аборигены презирали космонавтов. Это все завистливые домыслы сквалыги Бумдитцпуппера, который тайно презирает оппоненток – старых и кабинетных дев. Космонавтов нельзя презирать. Бесполезно. Ты останешься, а они – полетят… (См. комментарий.)
– Что ж, в таком случае, пожалуй, можно подвести и некоторые итоги, – задумчиво проговорил Пупель Еня, ногой переворачивая кресло в нормальное его положение и с досадой разглядывая новые прорехи в старенькой обивке.
– Господи, какие еще могут быть итоги?! – горько отозвался Ривалдуй.
– Ну, что значит – какие итоги? Убедятся, что нам для них ничего не жаль, и тогда побратаются с нами, – предположил Пупель Еня.
– Не глумись! – нахмурясь, по-начальски строго произнес Матрай Докука. – Еще не известно, что сейчас эти трое думают о нас. Особенно – после аварии…
– Уж о нас им, проложим, плохо думать не придется. Не на тех напали. Пусть хоть будет сто аварий!
– Да? Ну-ну, – сказал капитан и принялся мести пол. – Мебель всю – давайте-ка на место.
Пункт одиннадцатый
Они сидели за столом в прибранной каюте, а перед Матрай Докукой лежали вечное перо и неказистый лист бумаги, исчирканный вдоль и поперек.
– Действительно, – с очевидной растерянностью бормотал капитан, – что-то многовато получается… И даже слишком. Совсем не ожидал… Неужели мы столько отдали им за один вчерашний день? В путевом журнале было вроде меньше… Впрочем, запечатлевали впопыхах, учитывали только главное, не мелочились, так сказать…
– Не мелочились, – эхом отозвался Пупель Еня. И с издевкою добавил: – Мудрый-то народ давно установил: курочка по зернышку клюет, а весь двор потом… сами понимаете, во что превращает.
– Я – твердый пас, – заявил Ривалдуй. – Ничего у меня больше не осталось. Спустил буквально все, вплоть до зубной щетки. А эти подонки еще корчили рожи, словно им подсовывали невесть что.
– И у меня, поверите ли, тоже ничего теперь нет… – подхватил, разводя руками, Пупель Еня. – Даже не смотрел, что отдаю… Есть, правда, очки, но я без них – ни шагу, как слепой котенок.
– М-да, мальчики, и мне порадовать вас нечем. Вот эдак незаметно весь наш скарб-то и уплыл… Тю-тю!.. Но я им тоже больше ничего не дам, – пообещал Матрай Докука. – Пусть хоть лопнут, а не дам. Потому что из всего личного у меня остался только этот рваненький парик. Ну, и еще вставная золотая челюсть… Но она священна для меня. Далекая юность, незабвенные дела… Какие мордобои!.. Один зуб налево, другой зуб – направо. Я только начинал… О славе даже и не помышлял…
– А это было бы эффектно! – хохотнул Ривалдуй. – Нет, правда-правда. «Позолоти ручку» скажут туземцы, и кэп-то наш – шварк на протянутую ладонь свою вставную челюсть! И тотчас – паника в стане врага…