Матрай Докука лучезарно улыбнулся и отвесил аборигенам низкий театральный поклон.
– Прошу прощения, приятели, немного обознался. Всякое бывает… С вас два вопроса. Я жду удвоенной мзды.
– Но ведь вы нам тоже вопросы задавали!
– Не будьте мелочны. Когда мы спрашивали, мы глубоко заблуждались. Разве можно человеку это ставить в вину? Это просто непорядочно с вашей стороны.
– Ага, вопрос! – встрепенулись аборигены.
– Правильно, – невозмутимо согласился капитан. – Один вопросик я готов признать… Но я хочу напомнить вам: когда вы только что дрались, пылища стояла такая, что мы едва не задохнулись. За причиненный ущерб здоровью требую материальной компенсации. В двойном размере. Итак, четыре – один в нашу пользу, господа!
– Ну, – сурово сказал Ривалдуй. – Мы ждем.
– Ничего, подождете.
И тогда капитан разозлился окончательно.
– Вот-вот, – сдавленно-вкрадчивым голосом начал он, – теперь-то уже ясно: только на этой гнусной планете, в этом гнусном государстве с этим гнусным строем и гнусным руководством каждый может присвоить чужую вещь. Только ваши бандитские законы и уголовные порядки позволяют вам безнаказанно облапошивать честных людей. В этом грязном вымогательском мире, где человек считается скотом…
– Прекрати! Сию же секунду! – взвизгнули аборигены, с тоской и ужасом озираясь по сторонам: не наблюдает ли кто случаем со стороны, как они выслушивают столь крамольные излияния.
– Нет! Возмущенье рвет меня на части! Не могу молчать! – входя в раж, прогремел Матрай Докука. – И это еще не всё! Это только начало!.. Позор ворам и отщепенцам! Теперь я вам скажу такую правду!..
Приписка на полях:
И в этих словах – весь капитан. Правдолюбец несусветный. Когда разбиралось дело о неуплате алиментов семерым покинутым детишкам, капитан воскликнул: «Может, еще и дюжину велите обожать?!» И ведь был прав! Расследование показало, что их и впрямь не семь, а все двенадцать. Тогда-то капитан и стал первопроходцем. (См. комментарий.)
Тут аборигены перетрусили совсем.
– Да замолчи же ты! – взмолились они хором. – Перестань! Нет больше сил такое слушать!..
– Ага! – торжествующе вскричал капитан. – Боитесь?! Правильно! Вот так и надо! В пекло вас, в подвалы, за решетку! – И, уже вполне обыденно-нахальным тоном, добавил: – Впрочем, если хотите, чтоб я замолчал, отдавайте по-хорошему. Всё отдавайте! Или я сейчас возьму мегафон… И тогда…
– Не надо, – дрожащими голосами ответили аборигены. – Забирай свои шмотки. Улетай! Ничего нам твоего не нужно. Оставь только в покое.
– Значит, так. Все вопросы аннулируются, – деловито приступил Матрай Докука. – Наши переговоры заканчиваются. Вы – убираетесь восвояси.
– А вы? – с надеждой спросили аборигены.
Матрай Докука хитровато улыбнулся и незаметно загнул один палец.
– Там видно будет, – небрежно отозвался он. – Возможно, тоже улетим, а может, и задержимся еще немного. Вас это не должно касаться.
– А вы на нас не донесете?
Матрай Докука улыбнулся еще шире, хмыкнул и на всякий случай незаметно загнул второй палец.
– Я понимаю вас, приятели, – значительно кивнул он. – Вы сызмальства воспитаны системой и ее боитесь, как все подлинные патриоты. Но мы – не доносчики. Мы, да будет вам известно, знаменитые космопроходчики, как говорится – первооткрыватели. Да-да! Вот вас первооткрыли… Не хухры-мухры! Вы нам за это в ножки кланяться должны.
– Ни за что, – насупились аборигены.
– Мы и не настаиваем, – милостиво согласился капитан. – Не видим особой нужды… Мы любим справедливость. Чтобы все было шито-крыто. Без намеков-экивоков… Между прочим, вы эти вещи у нас выудили – сами же их в ящики и упакуете.
– Хорошо-хорошо, всё сделаем, – с готовностью засуетились аборигены.
Пункт шестнадцатый
– Ривалдуюшка, пойди смажь коленчатый вал – через час будем снова взлетать, – приказал капитан. – Нужно все-таки на город посмотреть. Возможно, там с Контактом что-то выгорит. По крайней мере я надеюсь…
– Ну, еще бы! – просиял поникший было Ривалдуй. – Я, кэп, тоже… Правда, боюсь, со смазкой могут быть… ну… скажем так, проблемы…
– Это почему? – насторожился капитан.
– Да вот… перед отлетом, на Лигере-Столбовом еще, я… как бы это объяснить… короче, кадку с маслом обменял на новенький бочонок с коньяком…
– Зачем?
– Ну, вышло так, – уклончиво ответил Ривалдуй. – Мне предложили, а я, видит бог, не устоял… Ты уж прости, кэп.