Такую вот цивилизацию Лигер и собирался подсунуть Земле, а там, как говорится, хоть трава не расти.
Самый факт установления Контакта напрочь снимал бы с Лигера-Столбового все долговые обязательства. Потому как столь жирного подношения Матушке не делал никто отродясь.
Но экспедиция уходила за экспедицией, а заветного Контакта – все не было.
А срок, отпущенный Лигеру, между прочим, потихоньку истекал. Еще три года – и конец.
Славная планета Лигер-Столбовой пребывала в трансе.
Дело пахло катастрофой.
Вот – правда.
Текст хроники
Раздел первый
Приписка на полях:
Всё вранье!
Пункт первый
С гор потянуло восхитительным ароматом.
Луга, покрытые белыми цветами, тихонько шуршали, как новая крахмальная рубашка.
Желтая река сверкала в лучах восходящего светила и как бы вспять текла. Неторопливо, полноводно.
Пейзаж был совершенно инородный, но – привлекательный весьма.
На берегу реки, будто кряжистый пень среди высоких трав, стоял космический корабль.
Весь обшарпанный, рубленный из толстых крепких бревен, он бычком, чуть скособочась, возвышался на пяти заржавленных распорках, а из маленькой трубы в носу по-домашнему вился к небу синий дымок.
Тишина кругом царила необыкновенная.
А ведь всего лишь час назад какой был грохот при посадке! Дранка и щепа летели аж на километр!..
Приписка на полях:
Не забыть: ракеты – суть нетленный продукт умоприкладства человеческого! Нет им равных и не будет. Рассужденьем поделился Бумдитцпуппер.
Каюта в ракете была тесная, низкая, заставленная шкафчиками, сундучками, коробами, этажерками, ларями, среди которых громоздилась всяческая сложная аппаратура, полированная в тон к обоям на стенах.
Это была кают-гоп-стоп-привет-компания, она же – рубка управления, столовая, гостиная и спальня.
Туалет (с сидением на вате и чугунным рукомойником) был вынесен наружу, в теплую пристройку, – экипаж категорически на этом настоял.
Так что в космосе – и ближнем, и далеком – теперь летала масса удобрений…
Гостевой диванчик в углу за годы странствий весь облез, а край стола, что громоздился посреди каюты, вместо ножки подпирало суковатое полено. Ножка сломалась давно, при посадке в одном из миров.
Ракета была старой конструкции. Но летала исправно.
Экипаж любил ее пуще родного дома.
Был во всем ее обличье некий шарм, неуловимый сельский колорит.
Вроде бы и в дальнем космосе летишь, пространство покоряешь, а одновременно – как на даче…
Двое из экипажа, склонясь над столом, истово решали полувековой давности кроссворд – они взялись его решать еще в полете, сразу же, как стартовали, и, неукоснительно следуя мудрой поговорке: «Кончил дело – гуляй смело», домучивали теперь последнюю вертикаль, чтоб без помех уже начать первопроходствовать в неведомом миру.
Их капитан Матрай Докука – маленький, отрастивший себе изрядное брюшко человек совершенно неопределенных лет, в натуре лысый, однако в парике и с огненными бакенбардами – стоял, скрестивши руки на груди, и щурился, как кот, выглядывая в иллюминатор.
– Ну, вот и прилетели, – размышлял он вслух. – Пятая планета у меня. М-да… Прямо юбилейная цыфирь! Неужто и здесь – ничего? Хреново… Сами творим свою судьбу! Спеши не торопясь, вселенная не любит торопливых. Но – Контакт!.. Намек бы только… И – в ажуре!
– Это мы сейчас проверим, – на миг отрываясь от кроссворда, с готовностью откликнулся очкастый Пупель Еня, ракетный лекарь, швейцар, лингвист и зоологический футуролог. – Гей вы, братья, где вы, дурачье? – внезапно гаркнул он с такою силой, что капитан с испугу вытянулся во фрунт.
– Да тише ты! Людей пугаешь… – возмутился геолог, схимник, ракетный гусар, бармен и климатолог Ривалдуй. – Постеснялся бы – не на Лигере ведь! Чужая сторона…
Он было вскочил, но, зацепив ногой полено, обвалился вместе со столом.
– Так-так, – сказал Матрай Докука, – опять ты, Ривалдуюшка, мебель крушишь. В другой раз к столу тебя не подпущу. Питаться будешь на полу. Чини теперь!
Ривалдуй скорчил капризную гримасу, подкрутил свои могучие пшеничные усы и начал медленно вставать, кряхтя и опираясь на полено.
Потом брезгливо, одним пальцем, приподнял край стола и полено водворил на место.
– Ах, впервые оказался в новом мире!.. – меж тем восторженно поведал Пупель Еня, продолжая сидеть как ни в чем не бывало. – Сбылось-таки! Поверите, душа поет!..
– У всех поет, – буркнул Ривалдуй, для которого этот мир уже был третьим. – Оно, конечно, планетка ничего себе, цветет. Только и проводить здесь свои отпуска. Построить домик, разбросать аллеи, выставить забор…