Заехав на парковку, я приготовился нести Мари на руках. Хорошо, что она маленькая и худая. Хотя я тоже не очень хилый.
— Хей, Мари, ничего, если я тебя обниму? — не мог не спросить я.
— Угу, — откликнулась она сонно уже в моих руках и положила голову мне на плечо, доверчиво обвив руками шею.
Черт, я не первый раз прикасаюсь к девушке. Признаться, в свое время я злоупотреблял своим положением и вниманием прекрасного пола, но Мари пробудила во мне что-то новое и непривычное. Она так идеально устроилась в моих объятиях, что это невозможно было не заметить. Мы подошли друг другу как два кусочка головоломки.
С трудом игнорируя последующие за трогательными эмоциями вполне плотские желания, я понес Мари к лифту. Каким-то чудом мы не встретили никого в коридоре, и я спокойно занес ее в квартиру, до спальни, где усадил на кровать.
Мари с трудом сохраняла вертикальное положение, чуть пошатывалась, растирая глаза кулачками.
— Мари, ты проснулась? Ложись спать.
— Ммм, — протянула, она едва ли пребывая в сознании. — Кровать… Классно.
И тут же начала раздеваться. Я отвернулся, хотя жутко хотелось посмотреть.
— Пижама. Моя пижама, — продолжала бормотать она, стаскивая с себя куртку, простой свитер и спортивные штаны.
Я понял, что она пытается найти пижаму у меня под подушкой. Разумеется, там ее не было. Я быстро вытащил из ящика чистую майку и протянул ей, почти не заметив красивую грудь и плоский живот.
Разве что одним глазком. Мужское начало требовало отбросить все это джентльменство и насладиться видом, но видимо в меня качественно и глубоко вдолбили порядочность. Или это уже не генном уровне передается. Я просто физически не мог повернуться. Так и стоял, глядя на опущенные жалюзи, пока Мари тихонько ругалась по-русски, возясь с майкой. Едва она закончила, то просто упала и снова выключилась.
Потрясающе. Девушка в моей постели на Рождество. Просто чудо какое-то. Даже жаль, что просто спит.
Я присел и рассмотрел ее внимательнее, легонько коснулся щеки пальцами, убрал непослушный локон с лица. А губы так и манили.
Целуй, целуй, целуй.
Я стал медленно наклоняться, но тут зазвонил мобильный. На этот раз мой. Я даже подскочил от неожиданности и поскорее вышел в гостиную, чтобы ответить.
— Лиззи, — проговорил я в трубку вместо приветствия.
— Дрю, свитхарт*, ты где? Я тебя потеряла. Все в порядке?
— Я уехал, Лиз.
— Куда уехал, милый?
— Домой.
— В Санкт-Петербург?
— Нет, снял квартиру в Лондоне. Решил, отоспаться.
— Но ведь Рождество, дорогой.
— В России его чуть позже отмечают. Давай завтра созвонимся. Я устал. Спать хочу.
— Завтра нам обязательно нужно к моим утром. Мама и папа тебя очень ждут.
— Лиззи! Я же просил.
— Они никому не скажут.
«Ну, да, конечно», — тут же подумал я, но вслух ответил:
— Подумаю, Лиз. Скорее всего, да. Доброй ночи. С Рождеством.
— С Рождеством, — ответила она и повесила трубку.
Что я за человек такой? Даже удрать из дома не могу нормально. Решив не отчаиваться раньше времени, я сходил в спальню за подушкой. На полу валялись вещи, которые Мари так спешно скидывала с себя. Я поднял их, сложил и оставил рядом на стуле, поскорее вернулся обратно в гостиную, подальше от соблазна. Провести ночь на диване — так себе подвиг, но все же достойный поступок. В общем, мы бы и на кровати поместились, но ведь Мари могла проснуться и перепугаться.
Забавно, но даже сама мысль о том, что я спас девчонку и притащил ее в свой временный дом, была классной. Это, конечно, не танцы голышом на столе в пабе, но тоже маленькое приключение.
С этой мыслью и улыбкой на лице я задремал. Прямо в одежде, на диване. И в этом тоже был мой протест. Дебильный, но душевный.
Разбудила меня снова Лиззи, чтобы напомнить о завтраке и сообщить, что меня ждут в ресторане отеля Берлинго к десяти. Центр Лондона. Среди бела дня. Можно забыть об инкогнито, но делать нечего.
Пока я принимал душ и одевался, Мари сладко спала. Вспомнив о ее приключениях, я решил, что не стану будить. Пусть отдохнет. Чтобы девчонка не перепугалась, оставил на холодильнике записку.
Снова ухмыляясь, я вышел из дома. Очень хотелось взять ее порш, но я не рискнул и сел за руль арендованной машины.
Ровно в десять я вошел в холл отеля. Стоит ли говорить, что меня уже на крыльце встречали камеры и папарацци. Еще по дороге позвонила Стефания и официальным тоном велела: