- У всех есть свои недостатки. – философски протянула Ирина Олеговна. – Кто любит сладости, кто-то алкоголь, кто-то экстрим, а кто-то шопинг. Как по мне, сладости всяко лучше, чем насиловать свою печень, тело и мозг. Сладости поднимают настроения в геометрической прогрессии и помогают познать внутренний дзен, что не мало важно, когда ты командуешь людьми. Но сейчас не обо мне. Сейчас речь пойдет о тебе. Готова слушать?
- Да.
- Отлично! Первое и самое важное – правда ли ты участвуешь в показе?
- Да.
- Знаешь ли ты, чего это показ.
- Одежды? – односложно предположила я.
- Одежды. Конечно. – тяжко вздохнула Ирина Олеговна. – Тебе не объяснили какой именно одежды?
- Нет.
- Показ организуется для журнала, преимущественно мужского контингента. В нем будет представлена новая коллекция, пока еще мало известного бренда. Если коротко и без лишней воды, бренда нижнего белья.
Я подавилась вздохом.
- Вижу ты не знала этого.
- Нет. – пробормотала я ошеломленно.
- Пока не поздно ты можешь отказаться.
Отказаться? Отказаться от денег, которые мне нужны позарез? Отказаться от возможности легко подзаработать за несколько дней? Спасибо, нет… Выставлять на показ свое обнаженное тело не хочется от слова «совсем», но... Но, если так надо, сжав зубу, можно и нужно потерпеть. Я же не буду продавать себя или заниматься чем-то противозаконным и аморальным. Не буду! Честная работа, честные деньги! Многие девушки работают моделями и нечего! «Работа – это работа» - как мантру повторяла я, но убедить себя в этом у меня не получалось.
- Я не могу отказаться.
Меня окинули внимательным взглядом. Прочитав что-то по моему лицу, управляющая серьезно посмотрела на меня.
- Я переговорю с Викой и попрошу ее, чтобы тебя поставили в конец.
- Почему в конец? – не смогла удержат любопытство.
- Заключительной часть будет показ платьев. Откровенных платьев, состоящих в основном из кружев, ниточек и плосок. Тоже весьма откровенные наряды, не оставляющее места фантазии. Но в них ты все равно будешь себя чувствовать более комфортно, чем в одном белье под прицелом десятков глаз и фотокамер.
- Спасибо.
- Сочтемся, Варя. Сегодня я тебе помогла, завтра ты мне поможешь.
Я позволила себе робкую улыбку.
- А теперь доедай эти вкусности, все до единого, и марш домой. – заправским тоном приказали мне.
- Домой? – поперхнулась я чаем и пирожным. – Как же работа?
- Домой, домой. На время показа я отстраняю тебя от работы.
- Простите, но я не могу.
Подперев щеку пальцами, сложенными в замок, Ирина проронила:
- И почему же?
Неловкое молчание разорвалось моим едва слышным признанием.
- Мне нужны деньги.
- А мне на показе нужна модель, а не зомби. – парировала начальница. – Я тебя не лишаю заработной платы. Она будет тебе начисляется в обычном режиме. Я просто освобождаю тебя от тяжелых нагрузок. Ты должна порхать по подиуму и лучится свежестью и красотой, а не пугать почтенную публику мешками по под красными как у вампира глазами от недосыпа. Поэтому ближайшие дни ты спишь восемь часов в сутки, плотно кушаешь и радуешь меня своим цветущим видом. Все ясно.
- Так точно. – улыбка в тридцать два зуба засверкала на моем лице. Мини оплачиваемый отпуск маячил на горизонте, радуя приближающимися перспективами. Возможно мне даже правда удастся выспаться! Омрачало радужную картину одно чудовище местного разлива и имя ему «Марго» - Простите, а как Маргарита Максимовна? Она не будет против… этого?
- Марго? С чего бы? Она готовит праздник, флаг ей в руки, медальон на шею и конфетку в зубы. Подготовит – молодец, слава ей, почет и премия. Нет. – женщина развела руками. – Обломает зубки, поумерит пыл и самомнение, поумнеет наконец!
Я не сдержала смешок. Второй вариант очень заманчивый. Поумерить пыл и спуститься с Олимпа Маргарите необходимо. Однако маловероятен такой исход. Стервам обычно необычайно везет…
- Я тебя предупредила. - мне погрозили пальчиком. – Увижу за рабочим местом, пеняй на себя.
На оптимистичной ноте мы с Ириной расстались довольные друг другом.
С работы я летела, ведомая радостью, даже пританцовывать хотелось в такт музыки, играющей в наушниках. Останавливала в полушаге от пламенного порыва гололедица. На ней раз поскользнёшься и год из гипса не вылезешь. Слишком неравноценный обмен… Поэтому передвигалась маленькими шажочками, не позволяя радости выплескаться наружу за исключением улыбки, в которой расплывались непослушные губы.