‒ Что? ‒ воскликнул я, подрываясь с насиженного места. Никки вздрогнула и подняла на меня влажные глаза. ‒ Какой аукцион? Ей отец мало денег дал в этот раз?
‒ Нет, ‒ помотала она головой. ‒ Этот аукцион будет проводиться на благотворительном балу. Только выставив лот, можно было получить два билета на сам бал.
‒ А зачем им это благотворительное мероприятие? Где Гала, а где благотворительность, ‒ пробормотал я, пытаясь решить, что же мне делать. Портрет необходимо было вернуть.
‒ Мама положила глаз на какого-то богача для Летти. Его ещё в журналах называют Бриллиантовым Принцем. А он там будет, на балу.
‒ Это значит, что просто так туда не попасть? ‒ задал я сам себе вопрос.
‒ У тебя, может быть, и получится, ‒ сказала Никки и достала из кармана джинсов сложенный в несколько раз небольшой буклет. ‒ Прочти имена приглашённых знаменитостей.
‒ Никки, ты прелесть, ‒ через минуту широко улыбнулся я, крепко обнимая девушку за хрупкие плечи. ‒ Тебе влетит?
‒ Если вернёшься раньше них, наверное, нет, ‒ с надеждой произнесла трусишка Никки.
‒ Я постараюсь, ‒ щёлкнул я её по носу, мигом смотался в свою комнату переодеться, захватил телефон и был таков.
Добраться до места не составило труда, благо трамваев в Милане так же много, как и белых такси, да и ходят они как часы. Я птицей взлетел по лестнице, не дожидаясь лифта, благо физическая форма позволяла. Перед самым моим носом вдруг распахнулась дверь, и из неё вылетел подвыпивший полуголый молодой парень. От него так несло перегаром, что ошибиться было невозможно. Я решил переждать бурю в сторонке.
‒ Vecchio schifoso! (Мерзкий старикашка!) ‒ проорал парень в приоткрытую дверь, натягивая брюки.
‒ Zoccola! (Шлюха!) ‒ прорычал из глубины студии знакомый голос.
‒ Va fa’n’culo! Ciucciami il cazzo! (Пошёл в задницу! Отсоси у меня!) ‒ нарывался парнишка, тем не менее, в темпе вальса натягивая кроссовки.
‒ Mille cazzi nel tuo culo! (Тысяча членов тебе в задницу!) ‒ «Чезаре щедр не на шутку», ‒ усмехнулся я, наблюдая, как парень подхватил с пола рубашку и начал спускаться по лестнице, придерживаясь стеночки. Героизм его закончился.
‒ Ceffo! (Сволочь!) ‒ огрызнулся он напоследок.
Я проводил сочувствующим взглядом, видимо, уже бывшего любовника моего крёстного и вошёл в студию. Чезаре принадлежал весь этаж этого довольно старого здания, построенного из красного кирпича в стиле ломбардийской романики. Таких было много в Милане, являющим собой переплетение многих эпох и стилей. Кому этот город только не принадлежал? И все оставили в нём свой след. Чезаре как разъярённый лев метался по студии. Чёрные волосы ниже плеч были взъерошены, тёмные густые брови нахмурены, в глазах сверкали молнии. Мышцы на тренированном подтянутом теле играли, оживляя многочисленные татуировки. Платок, повязанный на запястье, серебряные кольца на пальцах, голый торс и обтянутая кожаными штанами задница. Мой крёстный во всей красе. Я деликатно покашлял, привлекая к себе внимание.
‒ Che cazzo vuoi? (Какого чёрта тебе надо?) ‒ гаркнул он, резко развернувшись. Его глаза мигом расширились от удивления. ‒ Марко?
‒ А кто же ещё? Твой любовник изволил смыться, ‒ улыбнулся я.
‒ Правильно сделал, паршивец! Мадонна! Я его обогрел, а он… Терпеть не могу шлюх, ты же знаешь, ‒ выругался Чезаре, попутно сгребая меня в медвежьи объятия. И этого дикого мужика один из моих друзей назвал «гламур-тужур»? Наивная простота! Хотя, если Чезаре хотел, он мог выглядеть настоящим светским львом. ‒ Ты, наконец, смог вырваться?
‒ Точно, что вырваться, ‒ вздохнул я, утаскиваемый на ту половину жилья, где располагалась кухня. ‒ У меня огромная проблема, Чезаре.
‒ Какая? ‒ наливая мне кофе, спросил крёстный.
‒ Гала украла портрет мамы работы Этторе Мериди и выставила от своего имени на аукцион, который должен состояться сегодня вечером на благотворительном балу.
‒ Отец знает? ‒ сузил чёрные глаза Чезаре. Я помотал головой.
‒ Он в Москве. Да и захочет ли что-то сделать, большой вопрос. Он убрал портрет из гостиной и забросил в мастерскую. Точнее, спрятал среди маминых картин. Он не сможет всё бросить и приехать, так же как и попасть на бал. А я должен туда пробраться и попробовать изъять лот из продажи.
‒ Не получится. У тебя нет документов, подтверждающих, что ты владелец. Она жена твоего отца, ты его сын. Ты во всеуслышание объявишь свою мачеху воровкой? Это будет грандиозный скандал, который ударит по репутации отца. Ты этого хочешь?
‒ Не хочу, но что делать? У меня не хватит денег, чтобы его выкупить. Знаешь, сколько сейчас стоят работы этого художника?