‒ Марик, ты снимаешь клиентов теперь прямо в аэропорту? Что скажет твой папуля? ‒ захихикала и проплыла мимо. Гала сделала вид, что не услышала дочь, а Никки покраснела, опустила голову и прошла вперёд.
‒ Клиента? ‒ вдруг переспросил незнакомец на русском, но с сильным акцентом.
‒ Сестра-злюка, ‒ нашёлся я с ответом. Кошмар! ‒ Курица!
‒ Очень тощая курица, ‒ улыбнулся Франко, ехидно посмотрев вслед Летти, усердно крутящей тощей попой. Я усмехнулся в ответ. Он явно хотел продолжить знакомство, но оно мне надо? Сейчас точно нет. ‒ Так как тебя зовут?
‒ Золушка, ‒ ещё шире улыбнулся я, прогоняя сожаления прочь.
‒ Что? ‒ видимо, не понял он.
‒ Cinderella! ‒ повторил я, махнул ему рукой на прощание, слегка ошалевшему от моего ответа, и дал ходу, догоняя моих дам и трудягу-носильщика.
Когда мы вышли из дверей вокзала, нагрузив очередного носильщика, я чуть не заорал от радости. На обочине нас поджидал знакомый монстр автомобильного строения. Я думал, что отец его давно продал. Этот лимузин когда-то подарил маме один настойчивый поклонник преклонных лет. И с тех пор он в основном стоял в гараже миланского дома. Изредка родители ездили на нём на приёмы, когда приезжали в этот прекрасный город. Последний раз я видел эту машину восемь лет назад. А до сих пор выглядит как новенькая. Рядом с ней возвышался здоровенный широкоплечий шофёр в чёрных брюках, белой рубашке с тонким чёрным галстуком и такой же чёрной кепке. И рожа-то у него была жутко знакомая.
‒ Джанни? ‒ осведомился я у громилы и получил в ответ широкую белозубую улыбку.
‒ Привет, Марко. Рад тебя видеть.
‒ Ты здорово вымахал. Как мама?
‒ Как всегда энергична, ‒ ответил мой друг детства, ловко пакуя наши вещи в объёмистый багажник машины. ‒ Ждёт вас дома. Приготовила вкусный обед. Жаль, что ты раньше не приезжал. И мне жаль, что умерла синьора Бьянка.
‒ Вы будете болтать или мы, наконец, поедем? ‒ недовольно высказалась Гала. Джанни шустро открыл заднюю дверцу машины и впустил пассажирок. Я сел рядом с ним.
‒ Как же хорошо, что твои новые родственницы не говорят по-итальянски, ‒ шепнул друг и по совместительству сын нашей экономки, которую на работу наняла ещё мама. Я действительно был ужасно рад его видеть.
‒ Город, наверное, сильно изменился с тех пор, когда я был здесь в последний раз?
‒ О! ‒ восторженно закатил глаза Джанни. Он ловко вырулил на дорогу и повёз нас домой. ‒ Город меняется каждый день. Недавно открылось несколько новых кафе и ресторанчиков. Если хочешь, у меня завтра выходной, мы можем прогуляться.
‒ Да я был бы не против, ‒ кивнул ему. ‒ Загвоздка лишь в том, смогу ли вырваться от этих вот дам.
‒ Наслышан, ‒ ответил мне Джанни и добавил, объяснив свою осведомлённость. ‒ К нам в гости изредка заезжает Чезаре, делится новостями о тебе. Вы же с ним через сеть общаетесь.
‒ Да. Редко, правда. У меня то учёба, то дела. Планирую увидеться с ним. Он в городе сейчас?
‒ Да. Готовится к Неделе, к тому же у него выставка персональная скоро. Я видел некоторые работы, он даже меня снял. Прекрасны, как всё, что он делает!
‒ Рад за него, ‒ улыбнулся я.
Тихо переговариваться нам никто не мешал, да и за щебетом Летти разве можно кого-то ещё услышать? Она крутила своей кудрявой блондинистой головой во все стороны, комментируя всех и всё. Гала снисходительно улыбалась, а Никки просто наслаждалась видами города, уткнувшись носом в стекло.
Мы приехали, и я помог Джанни разгрузить машину. Затем попал в крепкие объятия его мамы Марии. Она тут же усадила меня за стол прямо на большой светлой кухне и накормила до отвала безумно вкусной пастой. Она знала, что я приеду от отца, но Джанни не сказала, решив сделать сюрприз. Пока Гала и девчонки отмокали в ванной, каждая в своей комнате, я поднялся на самый верх, в мансарду. Мама любила рисовать и, как только купила этот дом, устроила здесь небольшую мастерскую. Точнее, целое убежище, где можно было спрятаться от мира с его суетой и шумом. Мансарда была разделена на три части: рабочую зону, спальню и ванную комнату со всеми удобствами. Я решил пожить здесь. Мария поддерживала порядок, нигде не было пыли, паутины. И, может мне лишь показалось, но в мансарде как будто до сих пор витал запах маминых духов.
Я быстро разобрал свои вещи и спустился вниз. В столовой моё семейство чинно клевало салатики, под хмурым взглядом Марии. Эта женщина обожала мою мать. Бьянка, имея от природы замечательный обмен веществ, никогда не чуралась заниматься спортом и потому могла позволить себе, не задумываясь о лишних калориях, лакомиться блюдами, с любовью приготовленные своей экономкой. Да она и сама умела отлично готовить и любила баловать нас с отцом. А вот Гала, сидящая на вечной диете, не умела этого делать совсем. Её максимумом была яичница. А про Летти и говорить не стоило. Никки, правда, частенько зависала со мной на кухне, опять же тайком, и несколько несложных блюд всё же освоила.