Бешеная гонка двух голодных за едой. Вот что происходило между нами. И я не отдавала себе отчет, когда забилась, затрепыхалась проколотой бабочкой. Оргазм судорогой прошел по телу. Слишком яркий и могучий, как волна цунами. Как северный ураган, вызывая колючую дрожь и иссушая все эмоции. Будто этот энергетический всплеск испепелил и уничтожил мое сознание.
Дарио выдернул из меня член и кончил на живот. Капли липким веером разлетелись по моей нежной коже.
Еще несколько минут мы стояли расслабленне и просто целовались. Ладони Брунетти мягче сминали мою попу, пальцы больше не врезались, не доставляли боль. Только удовольствие. Щемящее и удивительно правильное. Такое, от которого я вмиг забыла обо всех проблемах и депрессиях. У меня, хорошо вытаханной, кажется даже разум прояснился. И бред рассеялся туманом.
Правду горорят, что недожаренные женщины, хуже недожаренной картошки…
Черт, моя картошечка то ждет на плите!
При этой мысли совсем неэротично забурчал живот.
— Что это за запах в твоей квартире? — наконец отлип от меня брутальный сицилиец.
Лицо горело и пекло от раздражения после его наждачной бороды.
Я разжала пальцы на жилистой шее Брунетти, которые до этого с силой сминали его колючий затылок.
— Жаренная картошка с луком. Будешь? — глупо спросила я.
Так словно он не злой и страшный тиран — мафиози, а парень из соседней парадной, зашедший в гости за солью. Ага. Парень. Только трахнул так, будто асфальтоукладчиком проехался по моей безвольной тушке.
— Тебя еще буду, — рокочащим басом ответил бородатый ненасытный демон.
Дарио потянулся к моему лицу. Я быстро отвернулась и спрыгнула с него на затекшие ноги.
— Нет нет. Я кушать хочу.
— Я тоже…Мария, — он сказал это таким голосом и с таким обжигающе алчным взглядом, что стало ясно — главное блюдо вечера — я.
Я отошла еще на пару шагов ближе к ванной. Здоровый мужик с торчащим башней членом, двинулся на меня.
— Нет нет. Я в ванную. Все!
— Да. И все да! — усмехнулся амбал, готовясь прижать меня еще в ванной.
Я ловко заскочила за дверь и быстро захлопнула ее перед злой бородатой мордой.
Я привела себя в более менее приличный вид. Одела спортивный костюм, что оставила на стиральной машине. Халат засунула в барабан. Надеюсь ядовитая сперма зверя выстирается. Иначе жаль будет халатик.
В голове опять появились бредовые — бедовые мысли. Полный хаос и каламбур. Дарио Брунетти в моей квартире. Что случилось с Армандом?! Антонио говорил, что его подстрелили люди Росси. Прям мексиканские страсти какие — то.
Знает ли Медичи Паолоретти, что Дарио плевал на его приказ не трогать меня? Что он нагло вторгся в мою квартиру и трахнул меня? И какие у него вообще дальнейшие планы? Помню, он обещал меня определить в бордель на подработку. Ох, как все запущенно! Глупая, глупая Машка. Опять встряла в сицилийские неприятности. Большие такие лохматые со здоровым членом между ног.
Я аж приятно покраснела и праведно возмутилась.
Открыла дверь. Глядя на спокойного мужика, что развалился у меня в кресле на кухне и курил, я с порога спросила.
— И чего это ты так долго ехал за мной?! Третяя неделя пошла, — сказала гордо и с обязательным упреком.
Да уж. Если быть глупой, то до конца. А если западать на мужика, то на самого страшного и ужасного. К полумерам я не привыкла.
Дарио усмехнулся и выпустил облако едкого дыма. Глаза его блеснули азартом и интересом, когда он пристально разглядывал меня. Нагло и не таясь.
На убогой маленькой кухне он выглядел, как великан в жилище гномов. Несуразно, но странно гармонично. Словно его не смущает не дешевая обстановка, не простота мебели и ремонта.
Картошка манила больше игр в гляделки. И я обернулась к сковородке. Хочет молча пялиться на меня, его проблемы. Я же хочу кушать!
Для приличия и в силу природного гостеприимства я положила еду на две тарелки. Под жгучим сицилийским взглядом поставила одну перед бруталом. Со второй руками ела уже на ходу. Очень красиво и воспитанно! Да плевать. О каком воспитании идет речь рядом с мужиком, который вместо "здрасьте" жестко вытрахал меня в коридоре?!
— Ты не пользуешься приборами? — с насмешкой спросил Дарио. Видно его величество все же поразила моя бескультурщина. И вот из принципа уже не хотелось брать вилку.