- Отчего же. я открыт для любых дискуссий.
Ага, сейчас его любовь к открытым дискуссиям мигом пройдет. Откровенный вы наш.
- Скажите, сколько вы воруете на своей работе?
- В смысле?
Лицо моего попутчика стало совершенно потухшим и стало выражать даже какую-то скрытую неприязненность.
- В том смысле, что прожить на сто двадцать баксов в месяц немыслимо даже в Молдове, поэтому вы должны как-то прирабатывать. Учитывая, что вы снабженец, думаю, вам прирабатывать нет необходимости. Вот в этом грузе, что вы везете, сколько контрабанды?
- Ни одной единицы! - как-то отчетливо громко произнес мой невольный собеседник. При этом он корчил мне рожи и делал какие-то странные знаки.
- Послушайте, я вас очень прошу, я понимаю, что вы в этом деле неопытный...
И он наклонился ко мне, обдав несвежим дыханием, наверное, забыл почистить зубы, начал отчетливо шептать:
- Если хотите, чтобы у вас были неприятности на таможне, скажите о чем-то таком соседу. Знаете, проводники, они все слушают. Я не знаю, как это получается, а потом все сдают таможенникам. Можете мне поверить. Каждый проводник что-то везет через границы. Чтобы у них проблем не было, они закладывают пассажиров. Например, скажите, что не знаете, куда спрятать не задекларированную валюту, можете быть уверенным, что вас и купе будут обыскивать со всей тщательностью, на которую таможенники способны. Ляпните что-то про украшения или про технику в бауле - у вас тут же ее изымут, вы даже пискнуть не успеете. Большинство контрабанды пресекается благодаря стукачеству. Запомните это, друг мой. Поэтому говорите в вагоне про все, что угодно, только никогда не говорите про то, что действительно важно.
- А у меня нет проблем с таможней: везу сувениры родителям, золота, валюты и драгоценностей с собой не везу.
Интересно, я что, идиот, возить кэш через границу, если у меня есть кредитная карта? В любой точке Украины могу снять деньги.
- У меня тем более. Каждая единица задекларирована...
И ровно через минуту появилось заспанное лицо проводницы. Я рассчитался за чай, поблагодарил за лимон, который мне положили в стакан, договорился, что в следующий раз обязательно закажу двойную порцию чая, тем более, что машенькины бутерброды надо будет как-то уничтожить. Судя по всему, сосед в этом деле составит мне приличную компанию. У него с аппетитом должно быть все в полном порядке.
В подтверждение моих слов сосед вытащил из чемодана сверток, в котором оказалась курица-гриль достаточно приличных размеров, жирная, покрытая аппетитной золотой, местами чуть почерневшей корочкой. Феофан Леонидович Макаронский вытащил курицу из пластикового пакета, снял фольгу, разложил пакет на столе, чтобы не капать на одежду, аккуратно взял курицу за лапы, повернул к себе хвостовой частью и тут же впился голодным жадным укусом прямо в куриную задницу. Сок брызнул по его лицу, глазки тут же закатились в туманном блаженстве, меня тут же чуть не стошнило, и я понял, что только появится следующая станция, как мне понадобиться глотнуть свежего воздуха. Воздух в купе, и без того достаточно спертый, мгновенно пропитался запахом дешевых острых специй. У меня даже дыхание перехватило. Слава Богу, что до ближайшей станции оставалось всего пару минут (это был один из самых коротких перегонов на нашем пути). Я извинился и, под согласное мычание соседа, выскочил из купе.
Глава одиннадцатая
Запах женщины
Когда я через десять минут зашел обратно в купе (мы только отъехали от станции Сольцы и лишнего повода мне, некурящему, торчать в тамбуре не нашлось), то попутчик уже курицу приканчивал. На пакете, как на поле боя, валялись обглоданные и разгрызенные на труху кости. Тут теперь даже кошке делать нечего. Казалось, что мой сосед собирается уничтожить курицу до основания и очень в этом деле преуспевает. На пакете красовалось только два куска грудинки, которые он с успехом рвал зубами.
- Фнаете, пофему я опофдал ф куфе? - произнес голодный попутчик, еле открывая набитый едой рот. Я пожал в ответ плечами, по-видимому, это было воспринято, как сигнал рассказывать дальше.
- Эфо фсе зафах фенфины...
- Что?
Но сосед только что отправил в рот последний кусок курицы, который оказался слишком велик и теперь старательно пережевывал его, выпучив глаза и напрягаясь так, что я стал подумывать, не надо ли спасать его от мясного завала, заодно, прикидывая, как это делать в наших походных условиях. Но вот сосед еще больше вытаращил зенки, сделал шумное глотание с довольно неприличным призвуком (я тут же подумал о том, что некоторые выпускают газы, когда поедят, а вот некоторые умудряются еще и до того)...
- Я хотел сказать, что во всем виноват запах женщины.
- Что???
- Дорогой мой, в этой дороге вы преодолеваете четыре таможни: русскую, белорусских - две и украинскую, кстати, самую зловредную. А мне приходится проходить на две таможни больше!
- Это интересное замечание, а при чем тут женщина?
- Это не женщина, это ее запах!!! Точнее, это мой проверенный прием...
- В смысле?
- Знаете, если я буду проходить каждую таможню так, как принято, то мне никаких денег не хватит груз довести в целости и сохранности. Или его цена в конечной точке окажется такой, что мама не горюй!
- А при чем тут запахи?
- Это все просто до... неприличия просто.
- Вот как? (я вложил в эту фразу максимум иронии).
- Не думайте, я что делаю, обычно именно так (он сытно отрыгнул): я появляюсь со своим грузом почти перед самым отправлением и влезаю в ближайший вагон. Зачем, спросите вы, вижу, что хотите знать!
Мне знать не хотелось, но я уже боялся пожать плечами, потому что это было сигналом, который сосед воспринимал однозначно.
- Так вот, я протаскиваюсь по вагонам со всеми своими причандалами, протискиваюсь, создаю массу неудобств всем, и себе, в первую очередь. И только для того, чтобы оценить контингент, который проводниками в этом поезде... А большинство проводников - женщины. И мне нужна только одна из них. Это третий вагон... Я ее не видел, но я ощутил ее запах. Понимаете?