- Димочка, прошу, заходи, что-то случилось?
- Да нет, Павел Лексеич, понимаете, я же потеряюсь, это же три спектакля... Три!
- Так, присаживайся, успокойся, тебе чайку сделать?
- Если можно, зеленого...
Он такой во всем. Умеренность, незаметность, скромность... А мне сейчас нужен нахал, который будет трескать кофе тоннами и выдавать идею за идеей на гора... Что же мне делать? Ладно. Работаем с тем, что имеем... И в эту минуту я так захотел позвонить Вадику в Москву и попросить его... приезжай, помоги... Только ему там, в столице чем лучше? То-то и оно... Да и расстались мы после крупной ссоры, неправильно расстались, грубо. И с его стороны и с моей. Н-да, а у меня по программе любитель зеленого чая.
Я бросаю пакетик зеленого чая в чашку, заливаю ее крутым кипятком и подвигаю к Димочке сахарницу, хотя знаю, что он пьет чай без сахара. Почему-то сегодня меня это бесит. Дима, кажется, чувствует это, у него тонкая организация души. Точно. Он касается ложечкой сахара, после чего начинает усиленно колотить по стенкам чашки. И зачем? Однако, мое раздражение чудесным образом проходит. Дело прежде всего.
- Дмитрий Аксентьевич, знаю, что вам кажется объем работ более чем огромным. Ничего не попишешь. На вас падают и ежедневные прогоны. Я буду полностью сосредоточен на премьере. Нам надо сделать ее за рекордно короткие сроки. Вы за такие же рекордные сроки ставите три маленьких спектакля. Уразумели?
- Я все понимаю, мне нужен ваш совет...
- Мой совет... "Совет вам да любовь", кажется, так говорили раньше? Подумаем? Насколько я понял, ты не знаешь, с какого конца подойти к пьесам?
- Нууууу...
- Значит, я прав... Радзинского и Горина ставишь в моем стиле. Это обсуждению не подлежит.
- А Камю?
- Верно, Камю в мой стиль не совсем вписывается.
- Нет, вписать можно, Пал Лексеич...
- Не вписать, а покорежить его моим стилем можно, и ты это, как никто, понимаешь. Ну, вот тебе и задача с тремя неизвестными. Решай ее сам.
- В смысле?
- В прямом смысле. Ищи новые пути, концепцию. Найдешь концепцию, суть, от нее у будешь отталкиваться. Ясно?
- Постараюсь, Павел Лексеич...
- Постарайся. И еще, я буду достаточно занят с премьерой, и не только. Понимаешь, я не оставлю поиски спонсора, думаю, что кого-то найду... Вот... Так что с Камю мне голову не забивай. Ставь сам. И если он будет похож на Товстоногова или Любимова - не сносить тебе головы. Никаких заимствований у мэтров. Уразумел? Иди...
Димочка приподнялся со стула, его стало кривить сначала в левую сторону, потом вправо, наконец, он справился с волнением, снова брякнулся на стул, хотел что-то сказать, но передумал, захлопнул рот, после чего быстро поднялся и покинул помещение моего рабочего кабинета. Я воспользовался тем, что в это время народ в театре по коридорам зазря не слоняется, схватил папку Малечкина, и быстрым шагом покинул театр.
Глава двадцать третья
Когда в голову приходят спасительные мысли
Мой дом - моя крепость. Мой дом - моя спасительная пристань. И когда мне надо что-то прикинуть, обдумать, выверить следующий шаг, я возвращаюсь домой и погружаюсь в раздумья. На этот раз я выложил все бумаги с расчетами, которые сделал Славик, разложил их не так, как он мне их дал, а по тем направлениям, которые я себе представил. И только после этого стал смотреть, получится из этого что-нибудь утешительное. Утешать себя было нечем. Ситуация с финансами была критической. И затягивание поясов в такой ситуации - вещь необходимая. А те меры, которые мы уже обсудили, и приказ о которых был напечатан и подписан, были всего лишь каплей в море.
В то же время сосредоточиться на проблеме мне никак не удавалось. Я совершенно забыл, что именно в этот день недели Машенька устраивает генеральную уборку. И я пришел домой как раз в разгар боевых действий. Мрачно гудел пылесос, сбивая меня с пути истинного, Машенька же носилась по квартире, как угорелая, и я своим присутствием мешал ей, это было так очевидно. Я понял, что так продолжаться не может долго, недалеко и до мигрени. Я пробовал приспособиться к ситуации и переждать хоть какое-то время, но уже через пять минут понял, что это абсолютно бесполезное занятие. Надо было принимать какие-то радикальные решения.
Машенька остервенело драила ковер в гостиной. Свирепо ревел пылесос, а на ее сосредоточенном лице не было никаких эмоций, только желание быстрее закончить свою работу.
- Маша... - не слышит. - Машенька! - не реагирует. - Маша!!! - почти ору ей в ухо.
- Ой! Что? Вы?? Да!?
- Кончай с уборкой...
- Но, Павел Алексеевич, я только-только...