- А что связывает вас и Марию Растопчину?
- Скажите, вам нравится имя Мария?
- Почему ваших последних любовниц зовут исключительно Машеньками?
- Вы зациклились на этом имени?
- Это правда, что Мария Растопчина внебрачная дочь покойного Валерия Донского?
- Думаю, можно этот бардак закрывать...
Я толкаю под локоток оторопевшего ведущего пресс-конференции, после чего спокойно покидаю зал...
Желтая пресса преследует меня вплоть до автомобиля. От этих типчиков не так легко отделаться. Они с назойливостью тараканов повторяют заученные вопросы и с автоматизмом умалишенного суют мне под нос диктофоны самых дорогих моделей.
Я в ответ отделываюсь междометиями: Нет, нет, нет, нет, да... да, Мария... нравится... пшел на хер, скотина... Это мое личное дело... Вйобуй, пидор! Одного из журналистов я хватаю за грудки и кидаю так далеко, что он влипает в стену, которая на метров пять отстоит от стоянки... Этот умудрился-таки спросить, не спал ли я с Алаховым и не знаком ли с известным трансвеститом Марией, который сейчас около Алахова трется...
Приблизительно так незабвенный Арно Шварцнеггер прокладывал путь в каком-то из самых известных боевиков.
Мария Марией, а пора и честь знать...
Хотели скандала - получили скандалу...
Не могу сказать, что эту пиар-акцию провел не я... Впрочем, уже через пол часа после пресс-конференции видео и репортаж с места события появились в Интернете, кроме сети, об этом событии заговорила не только желтая пресса, но и вполне респектабельные средства массовой информации: больно сладким оказался пирожок, который им предстояло скушать. Интернет запестрил роликами, в которых фигурировала питерская порноактира, как две капли воды похожая на Марию Растопчину. А у нее действительно была вытатуирована бабочка в самом интимном месте. И я эту бабочку очень хорошо помню. Такой информационный удар можно было сравнить разве что с раскруткой Меган Фокс. Вот только цена вопроса была совсем другая.
Когда я уже возвращался домой, мне позвонили на мобильный. Первым звонил Малечкин и не без удовольствия отметил, что билеты на премьерный спектакль продаются только в Интернете и только по спекулятивным ценам. Аншлаг обеспечен на месяц... Ну что же, дорогой ты мой, ты удивишься, когда узнаешь, что спектакль будет иметь не просто успех, а успех более чем выдающийся... Пусть сначала проглотят премьеру.
Второй звонок был от Марии... Нет, не от Машеньки, а от Марии, Растопчиной, она же Бабочка.
- Павел Алексеевич?
- Да, Мария?
- Вы уже все знаете...
- Ну, а как ты думаешь...
- Так что же?
- В смысле?
- Разве вы меня не выгоните?
- Выгнать? Тебя? Накануне премьерного спектакля? Коней на переправе не меняют...
- И вас не смущает, что я...
- Я был в курсе.
- Давно?
- До того, как мы расстались...
- И вас все устраивало?
- Да и тебя все устроит... Нет ничего плохого в том, что твоя карьера начинается со скандала, не переживай...
- Хорошо... не буду...
Глава сорок третья
Слезы. Женские слезы. Слезы ребенка. Нет, слезы женщины-ребенка...
С Марией очень просто было объясниться: девушка с такой хваткой, что я могу ей позавидовать. А что плохого в том, что она снималась в роликах? Их не так уж и много в сети. Некоторые начинали с намного больших скандалов. А тут - пару обнажёнок. Ну, пусть будет так, как будет, а вот разговор с Машенькой - это совсем другое дело. Тут так просто не подойти... И предупредить нельзя было. Нет, разговорчик мне предстоит...
Я шел медленно, вроде бы нехотя... потом вспомнил, что Машенька чертовски любит консервированные ананасы. Не свежие, не мороженные, а именно консервированные, и обязательно дольками. Я выбрал две самые классные банки таких ананасов и только после этого побежал домой.
Вспомнились времена, когда ананасы были, но только мороженные и только кубинские. Их продавали в овощных магазинах и никто не знал, что это за вкуснейшая штука такая. А я распробовал и покупал для себя постоянно. Главное было есть их, когда они были еще не слишком разморозившиеся, поймать тот момент, когда они уже подтаяли, но не выпустили сок. И тогда это было лакомство то еще!
Рыдания я услышал когда только-только открыл дверь квартиры. Машенька сидела на кухне, обхватив руками коленки, и плакала навзрыд. Что-то в последнее время слишком много мокротени разводит эта девица по моей квартире, надо бы ей дать хорошенько под зад, чтобы пришла в себя и перестала реветь, как дура...
- Машенька, что с тобою? - спросил подчеркнуто участливым тоном.
- А разве... разве вы не догадываетесь... это все они... что они со мной сделали...
- Не они, а я...
Это называется шоковой терапией. Лучше сразу правду в глаза - пусть обухом по голове, но выдержит голова - хорошо, не выдержит, что делать?
- Как вы, что вы? Объяснитесь...
А слезы-то прошли! Да, есть еще порох в пороховницах!
- Объясните, что значит вы?
- Хорошо, объясню, только давай, договоримся: я буду с тобой честен и откровенен, но и ты тоже... Хорошо?
- Конечно...
- Ты действительно внебрачная дочка Валеры Донского?
- Да...
Я вижу, что глаза ее наливаются слезами... Еще чуть-чуть и она впадет в настоящую, всамделишную, истерику. Остается только сгрести ее в охапку, прижать к себе и начать целовать, чуть поглаживая по голове...
- Почему ты мне это не говорила? Почему?