Мужчина остановился и от души рассмеялся.
— Я что-то смешное рассказала?
— Ну да, историю про хлебосольного и гостеприимного мужичка, который предложил тебе переночевать у него в номере.
— А разве это смешно? Мне вот, например, плакать хотелось.
— А мне — смеяться. Детка, ты не сказала мне, как тебя зовут?
— Светлана.
— Светлана, а не попить бы нам с тобой чайку?
— Где?
— У меня дома. Я же сказал, что тут недалеко живу.
— С удовольствием, — сказала я и вышла следом за мужчиной из института.
Глава 2
— А далеко вы живете? — на всякий случай поинтересовалась я у своего нового знакомого.
— Сейчас поймаем такси и проедем ровно десять минут. Кстати, я как будто знал, что у меня будет гостья. У меня в холодильнике свежий торт. Ты сладкоежка?
— Да. Я знаю, что сладкое вредно, но ничего не могу с собой поделать.
— Сейчас не разберешь, что вредно, а что нет. Я всегда успокаиваю себя тем, что мы все живем один раз.
— Значит, вы не верите в загробную жизнь?
— Я верю только в то, что вижу.
Едва мы сели в такси, я откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и представила, как я поднимаюсь на сцену для того, чтобы получить приз за лучшую женскую роль. Зал аплодирует. Женщины смотрят на меня ревнивым взглядом, мужчины, позабыв про своих жен и любовниц, не могут не выразить своего восхищения и сидят, смешно открыв рты. Я поднимаюсь на сцену, широко улыбаюсь, и в этой улыбке читается брошенный вызов. Я бросаю вызов этому залу, да и не только залу: бросаю вызов целому миру. Я красивая и успешная, а в нашей стране таких жуть как не любят. Такие, как я, раздражают окружающих, нам любят перемывать кости, но мы к этому привыкли, потому что понимаем, в какой стране мы живем. Сильные должны быть великодушны по отношению к слабым. Поэтому мы прощаем окружающих за всю их нелюбовь к нам. Мы сильные, а сильным не к лицу переживания слабых. Но такие, как я, есть, и от нас никуда не денешься. Как только я поднялась на сцену, то тут же втянула живот и расправила плечи. Зал встал и аплодирует мне стоя. Я беру врученную мне статуэтку, высоко поднимаю ее и улыбаюсь многочисленным вспышкам фотоаппаратов и камер. Ведущий обнимает меня за плечи и делает вид, что радуется моей победе вместе со мной. Он счастлив не оттого, что я победила. Он счастлив оттого, что он смог ко мне прикоснуться. Для него я не просто женщина — для него я богиня.
— Света, приехали.
Я открыла глаза и растерянно посмотрела на сидящего рядом со мной мужчину.
— Ты уснула, что ли?
— Просто закрыла глаза.
— Ты так сладко улыбалась, сидя с закрытыми глазами, и мне показалось, что ты спишь.
— Просто немного помечтала.
— О чем?
— О жизни актрисы.
Петр Степанович рассчитался с водителем такси и помог мне выйти из машины. Как только мы подошли к подъезду довольно ветхого сталинского дома, я ощутила неловкость и подумала о том, что, по всей вероятности, большой город притупляет чувство страха. Я иду на квартиру к совершенно незнакомому человеку, напрочь забыв про инстинкт самосохранения.
— Вы знаете, я в первый раз в такой ситуации.
— В какой?
— Ну вот в такой, что смогла поверить первому встречному.
— А ты разве еще не убедилась в том, что я не первый встречный?
— Убедилась, и все же я чувствую себя как-то неловко.
Мы вошли в лифт, который был под стать ветхому дому: несомненно, ему срочно требовался капитальный ремонт. Взглянув на тусклое освещение, я осторожно спросила:
— Не застрянем?
— Не переживай. Работал 50 лет и еще столько же проработает.
— В этом я с вами не согласна. Такое впечатление, что этому лифту место на свалке. В этом доме все такое старое?
— Какое есть. Ты думаешь, у преподавателя или даже у завкафедрой государственного института большая зарплата?
— Не знаю, но я думала, что такие, как вы, живут в более лучших условиях.
— Ты ошибаешься. Вот так и живем. Не жалуемся.
Открыв массивную, слегка перекошенную дверь своей квартиры, Петр Степанович пригласил меня внутрь и вошел следом за мной. Признаться честно, я еще никогда не была в подобных жилищах. Грязь, мусор и какой-то крайне неприятный запах, словно поблизости что-то протухло.
— Не обращай внимания на запах. Это у соседей лук загнил. У меня в комнате свежо и хорошо. Я всегда проветриваю.
— Это коммуналка?
— Она самая.
— А почему вы не сделаете соседям замечание?
— По поводу чего?
— По поводу загнившего лука.
— Бесполезно.
— Что значит бесполезно?
— Там алкоголики живут. Начнешь их в чем-то убеждать — себе дороже будет. Они живут по принципу: моя хата с краю, ничего не знаю.
— А разве в коммунальной квартире могут быть подобные принципы?
— Детка, в коммунальной квартире может быть все. Именно поэтому люди бегут из коммуналок.
Комната Петра Степановича была большая и светлая. В ней действительно было свежо. Нехитрая обстановка комнаты говорила о том, что ее хозяин достаточно стеснен в средствах.
— А мне всегда казалось, что такие люди, как вы, должны жить в роскоши.
— А я разве похож на миллионера?
— Нет, но ведь вы такую должность занимаете!
— Возможно, но она не такая хлебная, как мне бы хотелось.
Сев на старенький стул, я послушно сложила руки на коленях и посмотрела на мужчину взглядом, полным надежды.
— А вы и в самом деле правду по поводу кино говорили?
— Какого кино? — Мой новый знакомый снял пиджак, повесил его на спинку стула и расстегнул ворот рубашки.
— Вы же говорили, что у вас есть друг режиссер и что он ищет актрису для своего фильма. Я смогла бы сыграть главную роль или хотя бы принять участие в пробах.
— Не сомневайся. Я устрою тебе пробы. Детка, ты что будешь пить?
— Чай, — немного неуверенно ответила я.
— Чай — это несерьезно. Я считаю, что нашу встречу нужно отметить. Посмотри в сервант и выбери напиток по своему вкусу.