Мендер, я всегда хорошо понимаю тебя. Это нужно мне, чтобы просто выжить… Я и сейчас слышу тебя, каждое твое слово отпечатывается у меня в голове, хоть сейчас они и не приправлены физической болью.
Я кивнула.
— Хорошо. Так вот, запомни. Этот человек — герцог Марийский.
У меня перехватило дыхание. Герцог Марийский? Второй после герцога Бургского претендент на престол?
— Я понятия не имею, зачем ему понадобилась проститутка. Любая будет рада стать его фавориткой… Но это… не мое дело, — Мендер хитро усмехнулся. — Я всего лишь заключил с ним сделку. И мы с ним оба теперь должны хранить ее в тайне, королевский гнев не пощадит даже его, если такие нарушения всплывут. Мы с ним теперь повязаны, и, если что, я могу рассчитывать на его поддержку. А теперь о тебе… Запомни, Анна… Ты моя. Моя вещь, если ты подзабыла, — теперь Мендер говорил жестче. — И запомни одно: ты жива, только пока ты с ним. Или со мной. Пройдет десять лет — и ты вернешься ко мне, поняла? Будешь еще весьма молодой и красивой, я найду тебе применение. А пока… Если ты уйдешь от него, убежишь, или что-то еще, я найду тебя и убью. Он — твоя жизнь, поняла меня?
Мое сердце волной полилось в пол. Мечтала о спасении? Хотела вырваться отсюда? Мендер не отпустит просто так. Вещь. Я его вещь. И бессмысленно пытаться опровергнуть это. Он настигнет меня где угодно. Он найдет меня… И даже жизнь с новым хозяином не спасет от Мендера.
— Я поняла, Мендер, — ответила я как можно спокойнее, стараясь не показать грусть. Мендеру не нравилось, когда я недовольна своим положением.
— Хорошо, девочка, — с улыбкой ответил Мендер. — Я найду способ связаться с тобой… Нам нельзя терять связь… сладкая… — голос его изменился, он шагнул вплотную ко мне, притянул за талию и одной рукой начал задирать мне платье. — Как давно я тебя не брал, и этого еще долго не будет… Моя, ты помнишь? — задрав платье, резко усадил меня на письменный стол. Потянул на себя трусики. Ему всегда нравилось вот так, на столе, как бы мимоходом — напомнить, показать, кому я принадлежу.
Потерпеть.
У меня не будет свободы. Но на десять лет я буду избавлена от Мендера.
В этот момент в дверь неожиданно постучали.
— Да кого там несет! — зло прошептал Мендер, обдавая меня горячим дыханием. Резко отодвинулся, я спрыгнула со стола и быстро оправила платье.
— Войдите! — раздраженно сказал Мендер.
В дверном проеме стоял сэр Корвин.
— Я передумал, уезжаю прямо сейчас, — твердо сказал он, даже не заходя в кабинет. — Деньги перечислены. Тебе, Анна, — на меня он посмотрел куда доброжелательнее, чем на Мендера, — следует немедленно собраться. Через полчаса жду тебя у своей машины — думаю, ты видела ее.
— Бабушка! Бабушка! — кричу я. Цепляюсь руками за перила крыльца, брыкаюсь ногами…
— Вам плохо? — услышала я заботливый голос мужчины, сидевшего рядом на заднем сидении. Не мой новый хозяин, просто какой-то охранник или помощник. Хозяин ехал впереди, рядом с водителем, и толстое стекло отделяло заднее сиденье от него. А я чувствовала впереди его присутствие. Ощущение было настолько четкое, словно мы касались друг друга.
Голос охранника вырвал меня из прошлого, из картинок, напоминавших, с чего именно все началось. Наверное, потому что я опять еду в машине, подумалось мне, и к горлу подкатила тошнота. Я не ездила на машине четыре года. Предыдущий раз был, когда два бугая увезли меня от всего, что было прежде. А сейчас снова был автомобиль, он вез меня в неизвестность.
Я посмотрела на охранника, не зная, что ответить. То, что интересовались моим состоянием, — уже необычно. И странно… Это вызывает тревогу, словно вслед за этим обязательно должен последовать неприятный сюрприз. Не смея открыть рот, я отрицательно покачала головой.
Но, видимо, охранника это не убедило.
Он нажал кнопку перед собой, и я услышала обращенные к хозяину слова:
— Сэр, кажется, девушку укачало. Возможно, Дайн мог бы ехать медленнее?
— Хорошо, — ответил сэр Корвин. — Сейчас остановимся, уже близко.
А охранник покрутил что-то на дверце, и порыв свежего ветра ударил мне в лицо. Приятно! Неожиданная свежесть. А может быть, все к лучшему, подумалось мне. Может быть, это перемена к лучшему? Но поверить в это сложно. Если за четыре года после похищения что-то и менялось, то любое «к лучшему» вскоре обращалось «худшим». Да и Мендер четко указал мне, что ждать особого счастья не стоит.