- Ах, ты опять лжешь, старый негодник, - засмеялась Даша. - И что же предлагает ваш Председатель?
- Он бы хотел встретиться с тобой, Дашка, и лично все обсудить.
- Исключено, - возразил Спок. Его тут же поддержал Борька Брайнис. Этот Председатель надеется получить твою руку и сердце. Он женится на тебе и превратит славное Московское княжество в сырьевой придаток своей Марсианской империи. Народ будет недоволен.
- Мы будем недовольны! - захохотали остальные гости.
- Ты лучше скажи мне, - Даша возвратила Нектарию письмо, - где Вадик, что с ним? Здоров ли?
- Он только что покорил гору Эребус на Марсе, - сказал Нектарий. Пешком, без кислородного прибора на высоту больше десяти километров.
- Больше двадцати, - поправил его Спок.
- Да кто у нас на Марсе считал! Главное, что без прибора. Но его спасли.
- Плохо? Очень плохо? - испугалась за бывшего возлюбленного Даша.
Тут раздался звон тысячи колокольчиков.
- Просим всех к столу! - провозгласил шеф-повар. - Всех гостей к столу.
- Погоди! - отмахнулась Даша. - Где Вадим? Как себя чувствует?
- Он страшно огрубел в высоте без кислорода под палящим марсианским солнцем, - вздохнул Нектарий. - Он на человека не похож.
- Но продолжает любить тебя, - сказал Спок.
- Паскуале, - строго приказала Даша своему премьеру, - немедленно дай правительственную на Марс. "Доставить за счет нашего государства альпиниста Вадима Глузкина в городок Веревкин на минеральные воды для прохождения курса лечения".
Даша закручинилась.
Она понимала, что пропасть между ее изящной и изысканной натурой и грубостью Вадима еще более расширилась и углубилась.
А вокруг никто и не замечал ее печали.
- Соловьиные язычки, соловьиные язычки, - повторял Дима-Помидор, который так и не изменился за десять лет, - я себя чувствую императором Тиберием. Но боюсь, что меня растерзают экологи!
- Не волнуйся, Димка, - сказала Даша. - Экологи тебя не тронут. Неужели ты думаешь, что в нашем почти сбалансированном, почти счастливом мире кто-то поднимет руку на соловья! О нет!
- А жаль, - сказал Дима-Помидор, которого порой посещали странные прозрения. - Потому что они столь же нереальны, как и весь наш мир. Мы с тобой придуманы, мы придуманы кем-то очень несчастливым, как сладкий сон. Страшно проснуться...
- Не знаю, а мне кажется, что я прожила в нашем выдуманном мире большую часть своих тридцати лет.
- Большую часть! - воскликнул Дима-Помидор. - Но не лучшую.
Даша не успела ответить Диме, так как к ней подошел один из гвардейцев.
- Госпожа, вас немедленно требуют в кабинет.
- Кто требует?
- Некто, кто знает ваш секретный код.
- Он мог бы вызвать меня напрямую.
Гвардеец пожал могучими плечами ватерполиста (именно из ватерполистов набиралась гвардия Президента) и произнес:
- Кто их всех знает...
Неприятное предчувствие кольнуло Дашу в самое сердце. Что случилось?
Стоя вокруг овального белого стола, друзья подняли бокалы с шампанским за здоровье Даши, Дарьи, Дарьюшки, их любимой подружки и добрейшего президента славной Московии.
Неужели пора? Неужели так быстро пронеслось время? О нет, как мне не хочется, именно сегодня! Где ты, профессор Тампедуа? Пожалей меня, дай насладиться весельем? Я не хо-чу!
Сколько-то минут у нее осталось.
Даша быстро прошла к себе в кабинет.
Там было полутемно.
- Кто вызывал меня? - спросила она.
- Это я, - прозвучал знакомый хриплый голос.
- Вадим? Как тебя пропустили гвардейцы?
- Я помню секретный пароль.
- Давно следовало бы переменить его.
- Ты не хотела, чтобы я приходил?
- Я всего-навсего слабая женщина, - сказала Даша.
- А я оказавшийся слабым мужчина. Я хочу тебя, я страж - ду тебя!
Дарья подошла поближе к отвергнутому возлюбленному.
Лицо Вадима было обезображено марсианским ожогом, глубокие шрамы пересекали щеки, делая его почти неузнаваемым.
Он протянул к ней в мольбе широкие, огрубевшие от канатов "и ледоруба ладони.
Лишь глаза Вадима оставались прежними - голубыми, небесными, безоблачными.
- Неужели ничего в твоем сердце не шелохнулось?
- Я не могу сказать... - но сами ноги уже несли Дашу. Она приближалась, желая и не желая того, что должно произойти.
В мозгу зазвенел звонок.
Она не могла, не смела сопротивляться ему.
- Прости, Вадик, - сказала Даша изменившимся голосом. - Прости, я тебе все объясню...
Как Золушка, убегающая с бала, Даша метнулась к внутренней двери, ведущей из кабинета в транстемпоральный отсек.
- Что с тобой? - кричал ей вслед принц.
- Я не могу тебе сказать! - отозвалась на бегу Золушка. - Фея сердится на меня.
Транстемпоральный отсек был безлик, неуютен и официален, как приемная дантиста. Как ни украшай ее искусственными цветами, легче не станет.
Золушка кинулась к карете, пока она не стала тыквой.
Вот он, прикрепленный к стене над кушеткой, плоский серый металлический квадрат.
Надо только приложить к нему ладонь.
Золушка кинула взгляд на часы, тикающие над темпоральным квадратом.
Время! Часы бьют полночь!
И со вздохом Золушка приложила ладонь к квадрату.
Беззвучно в беззвучии отсека загорелись, перемигиваясь, миниатюрные огоньки.
И все пропало...
2
Занавеска была рваной. Когда у тебя хорошее настроение, это даже интересно - можно подсматривать за тем, что там делает тетя Шура.
Тетя Шура - неудавшаяся актриса, может, даже гений. Она играет всегда и когда одна и когда в компании. Ее актерские способности выродились в умение разнообразно и щедро врать, На публике она делает вид, что не врет - иначе как поверят! Зато дома, одна, она выступает как Комиссаржевская.
Вот и сейчас она подошла к зеркалу, с недопитой бутылкой, но не пьет сразу - видно, только что поднялась, еще не подперло, она держит бутылку в руке и говорит ей:
- Бедный Йорик.
Это что-то знакомое. Дарья смотрела в кино, старый фильм, там Смоктуновский играл. Тоже держал черепушку. А потом его самого отравили.