- Чего это она, маменька? - протянула Маша капризным тоном и добавила, - я хочу свое молоко, пусть вскипятит.
- Хватит уже прикалываться, может лучше скажете зачем весь этот спектакль? - устав смеяться спросила я.
- О чем это она, маменька? - захлопала глазами Милана, - пусть лучше оденет меня и заплетет. Да так, чтоб принц Соболевский сегодня выбрал меня.
- А с чего это тебя, - прищурилась Маша, - я старше на целый год, мне уже семнадцать, и первая под венец должна пойти я.
- Вот-вот, старше! Зачем ему старуха? У принца должна быть молодая жена, а не старая дева, - Милана показала Машке язык.
- Ах ты гадина, - прокричала Маша, вскочила и вцепилась Милане в волосы. Вторая в долгу не осталась и проделала тоже самое. С дикими визгами они выдирали друг другу клочки волос, а Надежда Викторовна носилась вокруг них.
- Девочки, перестаньте немедленно, замуж выдадим обеих, вы же обе у меня красавицы, - кудахтала она, но это не помогало, девчонки ее, как будто, не слышали и продолжали отчаянно драться. Я с любопытством наблюдала за разворачивающейся картиной, а Надежда Викторовна, устав наматывать вокруг них круги, набрала в графин воды и выплеснула на отчаянно дерущихся девчонок. От неожиданности драться те резко прекратили и теперь стояли и смотрели друг на друга с ненавистью, пытаясь отдышаться.
- Все, успокоились! - рявкнула Надежда Викторовна. - А ну марш по разным углам!
- Ну маменька, - хором заныли Маша с Миланой и, не сговариваясь, повернулись в нашу сторону, а я сложилась в новом приступе хохота. Волосы обеих были растрепаны, лица красные, потные. Но самое смешное было не это, у Маши под правым глазом, а у Миланы под левым наливались синяки.
- Матерь божья, - ахнула Надежда Викторовна. Девчонки переглянулись и рванули в комнату к зеркалу, а через минуту оттуда донесся дикий рев на два голоса.
- Ирка, бери травки, вари свою чудо мазь и немедленно исправляй это безобразие. Через два часа смотрины, девочки должны выглядеть как новые, - отчеканила Надежда Викторовна. - Серебро почистишь ночью, раз уж сегодня проспала.
- Ну хватит уже. Давайте завязывать с этим спектаклем, - сказала я и взяла со стола булочку.
- А ну положи на место, - рявкнула Надежда Викторовна и шлепнула меня по руке. - Что ты сегодня сделала, чтоб заслужить завтрак? Не теряй время, иди вари свою мазь.
- Да вы с ума тут все сошли что ли? Какая мазь? Я вам что, знахарка какая-нибудь или травница? Не буду я ничего варить. Да и не умею!
- Значит не будешь? - прошипела Надежда Викторовна.
- Не буду, - дерзко ответила я и развернулась чтоб уйти, но в этот момент почувствовала как на моем запястье железной хваткой сжимается рука воспитателя.
- Тогда посиди сегодня под замком, да подумай над своим поведением, маленькая чертовка, - сказала она и впихнула меня в комнату, в которой я проснулась. Я приземлилась грудью на топчан, да еще и больно ударилась коленом об пол. Сидела и, в полном обалдении, терла ушибленную коленку, а Надежда Викторовна противно захохотала и захлопнула дверь. Лязгнул засов, похоже меня заперли. Я подошла и подергала дверь, как я и предполагала, она оказалась заперта. Несколько раз я стукнула по ней кулаком, а потом, с криками «откройте немедленно», начала ее отчаянно пинать. Минут через пятнадцать выдохлась, а на мои крики так никто и не пришел. В комнате было очень душно, по спине градом катился пот, очень хотелось принять душ или просто выйти на свежий воздух, но ни того ни другого сделать не было возможности. Тогда я стянула платье и осталась в одних трусиках, стало немного полегче. Я прилегла на топчан и задумалась. И девчонки и Надежда Викторовна вели себя, мягко говоря, странно. Что это, розыгрыш? Шутка? А может наказание? Но если наказание, то за что? Я ничего не понимала. Немного поломала над этим голову, но, так и не придя ни к какому выводу, не заметила как уснула. Пробуждение было внезапным. Кто-то с силой толкнул дверь, а так как открывалась она вовнутрь, то громко ударилась о стену. В проеме двери стояла Надежда Викторовна с таким грозным видом, что я вся сжалась в комок. Как фурия, она подлетела ко мне и схватила за руку.
- А ну иди сюда, маленькая дрянь, - потащила она меня вверх по лестнице.
Посреди гостиной, с заплаканными лицами стояли Маша и Милана. На них, впрочем как и на Надежде Викторовне, были надеты платья с пышными юбками и большим количеством всяческих рюш и оборок, а в прическу воткнуты перья, на первый взгляд павлиньи. Под глазами обеих синяки, которые они пытались замазать, но вышло не очень, и в сочетании с нарядами смотрелись они смешно и нелепо. Я хихикнула, а потом обратила внимание, что наступила мертвая тишина, а все трое смотрят на меня, открыв рот. И тут, запоздало, вспомнила - на мне ведь кроме стрингов ничего нет. Я инстинктивно, прикрыла грудь руками и опустила глаза. Немая сцена продолжалась несколько минут, девчонки стояли и молча смотрели, а Надежда Викторовна хватала ртом воздух и силилась хоть что-то произнести. Первой в себя пришла Милана.
- Маменька, а что это на Ирке надето? - ткнула она в меня пальцем.
- Не смотри, доченька, срамота это! - лицо Надежды Викторовны по цвету стало напоминать свеклу, она подбежала ко мне и шлепнула меня по попе сложенным веером. - А ну марш одеваться! Немедленно! Совсем стыд потеряла!
Я бегом бросилась в комнату, накинула платье и пошла обратно. Я уже смирилась, что происходит что-то в высшей степени для меня непонятное, но пока не понимала что именно. Что за дом? Почему Надежда Викторовна, которая хоть и была с нами строга, но никогда не переходила границ, а иногда даже жалела, стала вести себя откровенно по хамски? А девчонки? Мы с ними, конечно, не делились сокровенными тайнами, но всегда поддерживали нормальные отношения. А тут, взгляды с высока, как будто я у них в прислугах. Конечно, давно следовало бы поставить нахалок на место, но что-то меня останавливало. Во-первых меня смущала вся грандиозность постановки, ведь это не маленькие деньги. Найти дом, наряды, пусть даже их взяли на прокат в каком-нибудь театре, все это деньги, а лишних у нашего детдома не было. Да и девчонки, они, конечно, могли пошутить, но так, чтоб нигде и ни разу не проколоться. Что думать обо всем этом я не знала, поэтому решила не забивать себе голову и посмотреть что будет дальше, должен же этот фарс когда-нибудь закончится.
Девчонки находились там же, где я их оставила, а вот Надежды Викторовны не было. Они больше не плакали, но сидели с такими лицами, будто случилось что-то в высшей степени трагичное. Когда я вошла, обе повернулись в мою сторону и посмотрели так, что, будь я более чувствительна к чужим взглядам, испепелили бы точно.