– Да. Я сейчас выйду, – не в силах окончательно остановиться, неудачница вздрагивала от приступов рыданий.
Когда она подошла к умывальнику и взглянула на себя в зеркало, опять расплакалась: тушь растеклась по всему лицу. Продолжая всхлипывать, Ольга энергично намылила лицо жидким мылом и смыла «боевую раскраску». Напившись холодной воды с ужасным акцентом хлорки, Ольга несколько успокоилась.
Уборщица сочувственно подтолкнула оставленные сумки к хозяйке:
– Целый день сегодня на слёзы смотрю. Иди себе с Богом и не переживай, – добрая женщина перекрестила воздух.
– Спасибо, – девушка скорбно кивнула и пошла к выходу. Оказавшись у двери, остановилась, пропуская новую партию конкурсантов. Она не знала, что за то время, пока она проплакала в туалете, жюри уговорило строптивого Цискарёва пропустить её во второй тур. Актриса Анисимова, вступившаяся за Ольгу, решила заодно размять ноги и пошла отдать пригласительный. Но, когда женщина спустилась вниз, к толпе, ждущей своей участи, и другим, ликующим избранным, раздающим мудрые советы, как себя вести с жюри, – в эту минуту Ольга была уже далеко. Стоявшие ближе к входу очередники подтвердили, что девушка, которую ищет Анисимова, ушла.
7
Муравейник – муравьям:
Сотни дверей.
Смотри, не ошибись.
«Боже, как стыдно!» – Ольга миновала быстрым шагом площадку между телецентром и КПП, проскользнула через пропускной домик на улицу, прокручивая в голове одну и ту же мысль. В тот момент разочарованное сердце проигравшей провинциалки настоятельно потребовало одного – успокоиться в той самой церквушке с блестящими куполами, а нарастающий гул в голове больше ничего целесообразнее и не мог предложить. Приезжая пошла вдоль очереди, на все вопросы отрицательно качая хвостами из косичек.
Впереди, в метрах в двадцати, ближе к пруду, узкий проход был почти перекрыт белым автобусом, огромным, двухъярусным. Возле него стояла другая толпа, которую составляла не одна молодежь. Девушки: блондинки, брюнетки, шатенки – все разные, но одинаково симпатичные и стройные, прощались с родственниками и подругами. В глаза бросалось так же то, что присутствующие молодые парни были явно не «вторыми половинками» девушек, настолько целомудренным было их прощание с красавицами. Мамочки своих дочерей обнимали, целовали, вытирали следы помады на щеках, заботливо осматривали одежду. А отцы и братья, бывшие в меньшинстве, негромко обсуждали возможности автобуса, заслужившего такой сладкой, как его пассажирки, начинки… Среди разрозненных групп то тут, то там, как тонущий среди волн, всплывали два деловитых оператора с камерами.
Последние напутственные слова, пожелания, кое-где цветы и почти украдкой – шоколадные плитки, кочующие из рук родственников в элегантные модные сумочки отъезжающих.
– Девушки! Все, кто ещё не зашел в автобус, поторопитесь! Зайдите, пожалуйста, у нас перекличка! – на ступеньках размахивала планшеткой с бумажными листами сорокалетняя дамочка, миловидная блондинка.
«Как им хорошо и как мне плохо!» – подумала Ольга, и толпа стала нечёткой от пелены на глазах. Коридор из людей был достаточно узким, чтобы пройти через суетящихся людей, не задев кого бы то ни было сумками. Поэтому Ольга решила постоять у припаркованных автомобилей, дождаться отъезда красавца автобуса; тем более, что закружилась голова, видимо, от пережитых волнений и элементарной недостачи глюкозы. «Надо было есть булку, а не выпендриваться перед утками!» – самой себе адресовала приезжая претензию.
– Девочки, быстрей, быстрей! – слышался где-то голос блондинки. – Я буду называть имена, а вы откликайтесь.
У дверей автобуса столпились любопытные родственники отъезжающих красавиц, они слушали, как, стоя рядом с водителем, блондинка выкрикивала фамилии и имена по списку. Многие из родственников здесь одобрительно поддакивали, услышав знакомое имя, и уходили. Автобус зарычал, готовясь отъехать…
– Всё, быстро собралась! – приказала себе Ольга. – Нужно что-нибудь срочно съесть.
Она с трудом, медленно, нагнулась к сумкам – и в ушах знакомо зашумело, картинка вокруг поплыла, но приезжая подняла сумки, которые теперь казались невероятно тяжелыми; пошла нетвердой походкой. Толпа заметно поредела, и оставшиеся в меньшинстве родственники уже просто махали руками в сторону автобусных окон. На очистившемся горизонте стали видны скамейки, и Ольга взяла на них курс, как тяжелогруженый корабль.