На лице молодого человека боролись решимость и мысль, заставившая приподниматься уголки губ:
– Т-ты меня обо всем спросила, к-кроме одного... А вдруг я н-не свободен? – Макс заговорил торопливо, стараясь опередить мысли побелевшей возлюбленной, – я п-пошутил… Н-на самом деле, я был н-недавно обручен, н-но мы, я и К-катрин, к счастью, п-поняли, что это ошибка… Т-так хотели наши родители, ч-честное слово… Н-но и это не всё…
Ольга направила указательный палец на собеседника, предупреждая о собственной решимости исполнить угрозу:
– Не хочу, чтобы меня обвиняли в том, что я разбила счастливую семью. Если я узнаю…
– Г-глупости.
– Я не собираюсь терпеть угрозы и истерики брошенной тобой, которой ты когда-то пообещал то же самое, что и мне. Кроме того я верю, что всё возвращается: и чужая боль, и слёзы...
Макс не придумал ничего лучше, как приложить усилие и прижать к себе сопротивляющуюся девушку, зашептать ей на ухо:
– Т-тихо, тихо! Я ск-казал правду: у м-меня есть д-доказательства, покажу п-потом. Я слишком х-хорошо тебя знаю, ч-чтобы рассказать об этом и н-не подстраховаться. Я п-просто сам всё хочу раск-казать, чтобы н-никто б-больше…
Ольга невольно взглянула в сторону Ники и Артура, последний наблюдал за ними.
– Мне уже рассказали, я поэтому отказалась ехать, – она и хотела оттолкнуть от себя Макса, но и не могла лишиться его прикосновений.
– Н-ну и сволочи же они, зн-наю я, о к-ком ты, – Макс немного расстроился, – т-только это было…
Ольга перебила:
– Ничего не хочу слышать. Никогда больше не рассказывай мне о прошлом.
– Обычно, д-девушки хотят узнать в-всё…
– Я не «обычно». Если нет никаких последствий от твоих бывших, то и не надо ворошить…
– Д-да не было н-ничего!
– Тем более. Выбрось это из головы, но помни, что я сказала: захочешь убить меня, сделай это быстро, хотя бы в память о том, что было.
– «Ост-тавь меня, но не в п-последний миг, когда от м-мелких бед я ослабею…»
– «… Оставь меня, чтоб сразу я постиг, что это горе всех невзгод больнее!» Шекспир прав, как всегда… Нет, ты это слышал? – Ольга вдруг отвлеклась на происходящее в эти минуты на сцене.
– Ч-что?
Они обернулись. Говорил Принц Масловой на русском, но с сильным акцентом и запинаясь, подглядывая на клочок белой бумаги, зажатой в руке.
– Мы не ослышались? – переспросила Карина Собак, делая рукой знаки публике поддержать говорящего, – можно повторить?
– Я прошу отпустить мою невесту, Танечку, чтобы приготовиться к свадьбе.
– Уау! Я прошу всех поддержать нашу первую сложившуюся счастливую семью! – закричала Карина, и зал гаркнул: «Го-орь-ко!»
Пара поцеловалась, Маслова выглядела счастливой и даже немного растроганной.
– Ох, и получит на орехи этот болгарский перчик! – Ольга покачала головой: – она из него не то, что верёвки, нитки для батистовых платков соткет.
– Ты п-плохо её знаешь, она к-классная девчонка! – Макс услышал ворчание подруги.– И т-тоже хорошая актриса. К-как и ты.
– Извращенец! – Ольга хлопнула его ниже спины, – тебе стервы захотелось?
– О-о-о! – Макс потер место удара, резко схватил Ольгу за талию и поцеловал её.
– Тише ты! – Ольга вырвалась, – не нам кричат!
– А я п-потренироваться!
– Пойдем, неудобно: стоим, целуемся возле туалета.
– Н-но я самого смешного н-не рассказал…
– Потом свой смешной секрет расскажешь. Нинель, наверное, из-за нас стесняется выйти из туалета.
Ольга потянула за собой медлившего Макса. Маслова со своим Принцем сорвали очередные аплодисменты и призывы поцеловаться. Болгарин в доказательство искренности надел своей золушке кольцо на палец, и Маслова так растрогалась, что стремительно вышла из зала, потирая пальцами уголки глаз.
– Скоро наша очередь, – без особого энтузиазма сказал Артур, провожая Маслову глазами. – Что говорить, ума не приложу.
– Было бы что прикладывать, – съязвила Ника, – может, прикинемся влюбленными? Вдруг тебе за это утюг или микроволновку дадут?
Ника с Ольгой расхохотались – Артур разозлился и поднялся с места, кивнул Максу: