– Не я – мы! Зачем мне одной такой огромный дом? Тёть Люд, вы только не переживайте, но я планирую переехать в новый дом через неделю. Коляску, кстати, новую туда доставят, чтобы нам меньше было возни.
– Где он хоть находится-то? – слабым голосом спросила женщина.
– А вот этого не скажу. И не просите.
– Хоть намекни, – Вася сделал жалобное лицо.
– Очень далеко отсюда, – Ольга встала, выложила из кармана джинсов на стол новенький мобильный телефон, потянулась и запела, – далеко, далеко, на лугу пасутся кони… Никто не догадается там меня искать: где угодно будут рыть носом землю, и не найдут! Нет, я, конечно, буду иногда приезжать проведать отца, могилу матери… Тёть Люд, там Васе будет лучше во сто раз: там хорошая больница рядом, детский садик есть, школа – всё по-человечески. Я переведусь в институт в том городе…
– А кого ты будешь в детский садик водить? – крёстная вытаскивала из волос шпильки, – от кого рожать будешь? От Степки?
– Типун вам на язык! Я усыновлю кого-нибудь…
– Ой, размечталась… Куда ты бежишь и от кого? Поехала бы вместе с этой женщиной – и то правда, – навестила бы своего раненого: знаешь ведь, что сохнет по тебе… А она тут чемоданы готовит!
– Давайте, хотите поругаться и испортить мне настроение – пожалуйста, можете продолжать, – девушка обиделась, стала выкладывать из других пакетов содержимое.
– А разве я неправа?
– Ой, уже первый час ночи, а мы не спим! – Ольга закрыла ноутбук и щёлкнула по носу подростка, прильнувшего к подарку, – иди спать, Василиск! Завтра наиграешься!
***
Вечерело. На небе молодой месяц желтел тонкой полоской, а Ольга все возилась на огороде, выкапывала молодую картошку.
– Оля!.. Лёлька! – чей-то мужской голос позвал её.
Тонко тявкнула собака, и девушка выронила из рук лопату, прислушалась, приложив руку к груди.
– Лёлька! Ну, подойди, поговорим, – голос звучал со стороны невысоко забора.
– Напугал, блин! – Ольга воткнула в землю лопату, подняла ведро, поставила его на аллею и, похлопав руками, стряхнула пыль с рук, – Степан, сколько можно, а? Я же просила…
– А я не могу, – возле забора, сложив на штакетник руки, стоял парень с закатанными до локтя рукавами, в белой рубашке, выделявшейся на темнеющем фоне.
– Сразу предупреждаю, будешь приставать – получишь лопатой в лоб, – девушка вышла за забор и присела на скамью. – Что-то я сегодня устала.
– Надеюсь, не от меня.
– Говори, что хотел, или уходи.
Из дома послышался голос крестной:
– Оля, пошли ужинать!
– Меня пригласишь? – молодой человек сел рядом на скамейку.
– Степан, ну сколько можно? Я же просила: не мучай ты меня, не буду я с тобой.
– От меня уезжаешь?
– Уже вся деревня знает… Вот народ! – Ольга вытерла лицо тыльной стороной руки, – какая вам разница? Давай так, начистоту. Скажи, за что ты меня любишь?
– Ну как? – Степан растерялся, – ты симпатичная, деловая такая вся, не похожа на наших девчонок. Дети тебя любят…
– Птицы прилетают ко мне по утрам песни петь... А ещё я могу разговаривать с животными… И вообще у меня над головой нимб, как вокруг луны…
– Издеваешься…– он сорвал сухую травинку и пожевал стебель, – я же про тебя всё знаю: телевизор смотрю.
– Тьфу ты! Ну зачем я тебе нужна? Допустим, выйду я за тебя замуж, и что? Я же не смогу тебя полюбить, даже привыкнуть, понимаешь? Это только так говорят: стерпится – слюбится. Ерунда это все. Нет, наверное, возможно, но только если кто-то из пары не влюблен в кого-то другого… И представляешь, я буду изо дня в день вздыхать, сравнивать тебя с другим – ты, даже если этого не увидишь, всё равно почувствуешь. Начнешь выпивать каждый день, будешь жаловаться своим друзьям, что жена у тебя стерва. Может, поколотишь меня, если получится…
– Да ты что? – Степан возмущённо выплюнул травинку изо рта, – я с тебя пылинки сдувать буду!
– Но счастливее-то я от этого не стану. Нельзя без обоюдной любви строить брак, понимаешь? Вылезет это когда-нибудь наружу, и будем друг друга попрекать… Господь благословляет, когда даёт и мужу, и жене любовь, – Ольга вздохнула и задумалась.