– …Что значит «соблюдать правила дресс-кода»? – обратилась к до сих пор сохранявшей молчание Вере.
– Вам будет выдана униформа. Одежда разработана нашим модельером Ираклием Иванко, отличным мастером своего дела. Так что не переживайте за качество.
– Понятно.
– Оля, послушайте меня, – Вера отбивала ногой на полу мелкую дробь.
– Да, Вера Александровна…
– Я советую вам согласиться. В проект вложены колоссальные деньги, и, скажу честно, уже поздно брать кого-либо вместо Красильниковой, если вы отказываетесь. Проект понесет ущерб. Но вам делают предложение, так сказать, больше из-за вашего эффектного появления. Да и время поджимает, я уже сказала, теперь сложно будет подобрать кого-либо другого, несмотря на то, что у нас есть лонг-лист желающих с первого отборочного тура. Во всяком случае, если вам уж совсем будет тяжко, то в эту субботу вы уедете домой. Только никому не надо говорить, как вы здесь оказались. Что вы думаете о контракте?
– Жёстко: шаг влево, шаг вправо – «расстрел». Я думаю, не может ли это каким-либо образом отразиться на, как бы сказать, моей репутации? Я потом смогу спокойно ходить по своему институту?
Оператор из-за камеры показал большой палец. Вера вдруг одобрительно улыбнулась и перестала постукивать ногой:
– Честно говоря, вы первая, кто спросил об этом. Но вы можете не беспокоиться. Все зависит от вас, как вы сами себя поведёте. Знаете, в экстремальных условиях человек показывает себя таким, какой он есть, без прикрас, ну, иногда делает глупости.
– Это вы про запрет покидать территорию проекта?
– И это тоже. Да, условия жесткие, зато отдача большая. Соглашайтесь!
– Хорошо… – Ольга отложила листы. – Значит, ответ здесь и сейчас?
– Желательно.
Провинциалка кусала губы, думая о своем, потом обратилась к оператору:
– Максим, как лицо незаинтересованное, назовите, пожалуйста, любое число от единицы до ста.
– Десять! М-мое любимое ч-число. И я уже з-заинтересован.
Ольга достала уже фигурировавшую в принятии решений тетрадь с Васиными стихами.
– Какая прелесть – ваша сумочка! Кто её делал? – Вера наклонилась рассмотреть ручную работу.
– Я сама, когда ещё училась в школе: нечем было заняться, – Ольга нашла нужный стих и словно бы удивилась прочитанному, – не может быть!.. Вера Александровна, вы тоже, скажите, пожалуйста, еще число…
– Что? – опомнилась Вера, водившая пальцев по бусинам, – сорок семь.
– Т-тридцать три! – оператор вошел в азарт.
– Хватит, больше не надо… Хм, – девушка полистала тетрадь, недоверчиво прочитала сначала один «совет», потом мельком взглянув на Макса, открыла ещё один, – вы сговорились…
На лице Ольги было столько недоумения и какого-то священного страха, что Вера не выдержала, спросила:
– Что вы читаете?
– Это личное, когда-нибудь расскажу… Хорошо. Я согласна.
– Вы согласны подписать контракт? Наконец-то! Я рада, – Вера погрозила пальцем оператору, сделавшему неприлично развязный жест «йес!»
Будто почувствовав переломный момент в переговорах с новой строптивой участницей, вернулся Константин Стрэн:
– Ну, как дела?
– Оля согласилась, – Вера с готовностью выпрямилась на стуле. – Анкету будем заполнять сейчас, Константин Андреевич?
– Обязательно, хотя бы частично, мне интересно. Читайте, а я послушаю.
– Та-ак, – Вера раскрыла свой блокнот и приготовилась писать, – Оля, отвечайте на вопросы честно и не задумываясь.
– Постараюсь.
– Ваше полное имя?
– Ольга Александровна Николаева.
– Возраст?
– Двадцать два. Скоро будет.
– Род занятий?
– Студентка. Пятый курс Медицинского Института города Барнаула.
– И как учитесь? – поинтересовался Стрэн, – «хвосты» есть?
– Нет, учусь нормально, – этот взгляд директора, рассеянно блуждающий по её лицу и одежде, определённо, смущал Ольгу.
– Замуж собираетесь? – продолжила опрос Вера, – претенденты есть?