– П-понятно. Т-так ты считаешь, что это г-главная п-причина, н-например, разводов или расставаний?
– Нет. На мой взгляд, тут работает ещё один ментальный стереотип, который ломает отношения. Как обычно говорят при знакомстве или когда собираются жениться? «Пусть она или он воспринимает меня таким, такой – нужное подчеркнуть, – какой я есть». Некоторые говорят, мол, ничего, женюсь, перевоспитаю мужа или жену. На самом деле, это обычная гордыня. Никто из тех, кто верит в силу этого своего убеждения, сам не хочет меняться, подстраиваться под привычки своей половинки. Естественно, что в результате остаются одни, со своей никому не нужной гордостью, а потом удивляются, что так все получилось, и он такой разнесчастный. В результате разведенный эгоист жалуется другой пассии, понарассказывает всяких ужасов про свою бывшую и ловит на жалость. А когда у дурочки открываются глаза, уже поздно – или ребёнок, или штамп в паспорте. Извини, что я использую мужской род, – это всех касается.
– Н-ну, я п-понял. И что же т-теперь всю жизнь п-подстраиваться под чужие п-привычки?
– Нет, конечно. Я считаю, если, создавая брак, люди сначала думают о том, как они будут сносить плохие привычки друг друга, то это брак по расчёту. Мне нравится, как об этом писал Жан-Жак Руссо. Сегодня его книги забыты, а жаль. Обычно люди влюбляются и не видят недостатков друг друга, готовы идти за предметом воздыхания хоть на край земли. Это, с одной стороны, правильно, ведь без любви нельзя строить отношений. Только нужно задать себе вопрос, настолько ли я люблю его, её, что сам готов измениться? Ответ на вопрос пусть и станет решением – жениться или нет. А потом, брак – это всё равно, что дом: строить его должны двое, а не один человек. Кстати, вот, например, Руссо говорил примерно так: настоящий, хорошая брак – это большое счастье, и единственное утешение для тех, кто его не имеет, – это незнание его преимуществ.
– Н-ну, а если, н-например, все вокруг н-навязывают женитьбу?
– Ты о себе говоришь?
– Родители хотят, ч-чтобы я женился, выбрали сами, б-блин, невесту... И н-ни она, ни я н-не хочу.
В комнате повисла пауза. Ольга, улыбаясь, смотрела на Макса и слушала музыку, подперев щеку ладонью.
– Н-нравится?
– Что-то знакомое… Поль Мориа?
– Уг-гадала.
– Никаких слов, одна музыка – и всё понятно. Когда встретишь ту, которую будешь понимать без слов, как сюжет оперы на незнакомом тебе языке, и тебе будет с ней комфортно – тогда и решится твоя проблема… Ты просто не влюблялся по-настоящему. Объясни это родителям, у тебя они хотя бы есть. Если они тебя любят и, самое главное, если ты их любишь, вы поймёте друг друга… Так ты мне покажешь, как делается монтаж?
– М-музыку оставить?
– Да, пожалуйста.
– Н-ну вот, смотри, это такая п-программка специальная. Импортируешь файл…Н-например, этот…
– Максим, ты поросёнок! Откуда у тебя это? – Ольга чуть не подпрыгнула на стуле: на мониторе появилось изображение одной из её утренних репетиций. Кажется, это был второй день на проекте, когда она принесла в зеркальный зал с собой сумку с костюмами и решила в них прогнать пару танцев и, слава богу, именно тогда появилась ширма для переодевания.
– А я п-пришел как-то утром искупаться, услышал м-музыку, т-ты закрыла дверь. М-мне стало интересно, и я п-пошел в студию, п-попросил включить камеру, ну и записал…
– О боже! – Ольга закрыла лицо руками.
– Д-да ладно, чего стесняться? Т-ты п-превосходно танцуешь, зачем скрывать? В-все равно, все уже знают.
– Как все?! Ты рассказал всем?
– Н-не я, Ирэн. В б-басейне, п-позавчера.
– Ужас! Вот и верь после этого людям, – Ольга расстроилась, – удали файл, пожалуйста.