— Пожалуйста, давай уедем!? Можно, даже не в мой мир, просто в другое место, — да не выдержала начала просить о том, о чем думала уже несколько часов.
— Лора, нельзя. Сейчас нельзя. Правитель не может оставить сою страну без достойного преемника.
Тяжкий вздох сорвался с моих губ, но я знала, Гаррет прав. Он не имеет прав на безответственные поступки. Он король.
Но… а может!?
— А Гретхен, она же хочет править!?
— Она не может править! В Ромсе правителем всегда является мужчина. Ее правление было бы незаконным. Можно было бы выдать ее замуж за достойного человека и посадить его на трон, но Гретхен, обязательно нашла бы у него слабые места и начала бы на него давить. Я не хочу, чтобы моей страной управляла марионетка тети, она слишком долго пыталась сломать меня, даже особенно не стремясь к этому. Так что Лора, я остаюсь и очень прошу тебя, решай поскорее сможешь ли ты жить так?
— Смогу, конечно, смогу. Но недолго. Давай, мы проведем здесь лет двадцать, как раз найдешь себе приемника, воспитаешь его, а потом будем жить в мире фей.
— О чем ты!?
— А Марьянка разве не говорила. Олаф будет феем. А ты, ты, что не хочешь быть со мной!?
— Лора я не могу сейчас стать феем, — говорит как с маленькой девочкой.
И я отвечаю ему, словно мне шесть лет. Не верю, не хочу понимать, задаю вопросы.
— Что!? Почему? Ты не хочешь быть со мной?
— Хочу, очень хочу. И быть с тобой и увидеть твой мир. Но сейчас не могу. Как думаешь, почему в Ромсе всегда правил только мой род?
— Вы симпатичные!?
— Да, но помимо основной причины, — Гарр улыбнулся: есть и другая. Наши способности. Как не странно наш дар лучше всего защищал и от внешних врагов и от внутренних.
— Погоди, а как же твои родственники, их же всех поубивали!? — сказала, и подумала о том, что дура, опять ведь бью по больному. Идиотка.
Гаррет печально усмехнулся:
— Вот из-за этого я и не хочу, чтобы правила Гретхен. И не могу никак от нее избавиться.
Грустно и как-то тошно на душе. Жизнь Гарра — это просто бырр какой-то.
— Она что их всех убила!?
— Не всех. Просто тоже участвовала в заговорах и интригах, она никогда не была безобидной леди.
Даже не сомневаюсь, что никогда не была, такие клыки, как у нее, могут быть только врожденными.
— Слушай, твоя тетя говорила, что была в изгнании, когда ты остался сиротой.
— Была, поэтому и жива до сих пор. Она клянется, что моего отца убил кто-то другой. Про мать не скрывает, что приложила руку, когда вовремя не рассказала брату про очередной заговор, а вот отца любила.
— И ты ей веришь?
— Как не странно верю. Отец в дневниках писал о необычной привязанности к нему младшей сестры. А еще, что из-за ее действий не видит возможным ее жизнь во дворце. Он чуть не задушил Гретхен, когда узнал про маму. Сначала подумал на нее. Потом уже нашел заговорщиков и приказал их всех повесить. Маму не любила знать, она была из обнищавшего дворянского рода, ее отцом был купец. Все надеялись, что после ее смерти, можно будет выдвинуть свою кандидатку на роль королевы. Но отец после ее смерти так и не женился, хотя прожил еще пять лет.
— Ты их помнишь?
— Почти нет. Маму знаю больше благодаря портретам, от отца остался запах сигарет, хмурящееся лицо с горизонтальной морщинкой на лбу, несколько коротких разговоров и дневник.
— А остальных родственников?
— Ими я почти не интересовался, как и они мной. К тому же я тогда был слишком мал, чтобы меня выводили представлять ко двору. Мной занимались воспитатели, после смерти матери, я жил в особняке с хорошим папиным другом, под охранной. Не знаю, может папа боялся, что кто-то захватит дворец. Тогда все эти заговоры вышли на новую ступень. Теперь короля хотели женить, и роды спорили друг с другом. Некоторые, особо рьяные, даже хотели устранить меня, чтобы у отца не было сомнений в необходимости повторного брака. Да и родственники тоже снова грызлись между собой. Потом еще было первое обострение отношений с империей. Учудил наш посол, он почти объявил войну государству, которое в несколько раз нас больше и намного лучше вооружено, из-за того, что не знал тамошних реалий. Выручила всех Гретхен. Но после этого снова начались смерти. До сих пор точно неизвестно, кто и зачем пытался вырезать мой род. Но знаешь, что самое неприятное!? — Гарр посмотрел в мои глаза, и закончил, не дожидаясь логичного вопроса: